Первым моим тренером стал Сергей Федорович Коган. Трудно представить, но я дожил до десяти лет, не умея плавать, и поначалу все мои сверстники в группе намного меня обгоняли. Я быстро проявил себя в новичках и через какое-то время оказался в другой, более сильной бригаде. Владимир Витальевич Семушев – человек сурового нрава, он считал, что если ты пришёл на тренировку, надо работать, а если хочешь лоботрясничать, то лучше иди домой, делай школьные уроки. Поэтому сачковать я даже не научился, хотя и видел, как виртуозно это делают некоторые другие. В 81-м, после попадания в призы на детской «Комсомолке», у меня был первый серьёзный успех – золотые медали чемпиона Европы среди юношей. Но зазнайкой я не стал. В этом мне помогали мои друзья-соперники. Представьте, 83-й: Спартакиада народов СССР, я первый на двухсотке вместе с лаврами чемпиона страны и самого молодого и перспективного. А в 84-м не попадаю даже в команду для участия в основных соревнованиях сезона. Владимир Шеметов (Шемет), и Сергей Заболотнов по прозвищу Махмуд были лучшими спинистами в мире. Именно Махмуду удалось на «Дружбе-84» побить мировой рекорд на 200-метровке. И именно его результат я превзошёл через полгода на матче СССР – ГДР. 85-й сделал меня двукратным чемпионом Европы, а 86-й подарил победы на обеих дистанциях уже на «мире». Именно после чемпионата в Мадриде у меня началась олимпийская гонка, Семушев мне так и сказал: «Ну что, Полянский, теперь тебе придётся сделать самый важный шаг в карьере любого спортсмена – впереди Олимпийские игры!»
Мне предстояло два года подготовки. На чемпионате Европы в Страсбурге в 87-м я выступил не очень хорошо. К стометровке меня даже не допустили. По правде сказать, из-за того, что я плохо выступил на отборе. Но был ещё нюанс – я просто не хотел плыть сотню на Союзе. Я был тогда лучшим в мире на этой дистанции, и мне обещали место без отбора. Чувствовал я себя в тот день неважно, вот и решил «откупаться». Поэтому, даже несмотря на предварительные договорённости, меня решили наказать. В итоге Махмуд – двукратный чемпион: 200 метров я ему проиграл, зато в борьбе с ним вырвал право плыть этап в комбинированной эстафете – мой утренний результат оказался на полсекунды быстрее, чем у Сереги. Честно сказать, я до сих пор не могу понять, как мне удавалось его обгонять, ведь он был чудовищно силен: и выносливее меня, и гораздо быстрее на тренировках!
Наступил 88-й. Он ознаменовался нововведением в моём стиле плавания: японец Сузуки зимой в Бонне плыл по поверхности только перед поворотами и на финише, все остальное время находился под водой. Я быстро освоил эту манеру и в Сеуле был уже одним из экспертов «ныряния». На Играх все фавориты – и американец Беркофф, и тот самый японец, ставший, кстати, там чемпионом на сотке, и Заболотнов – уже «ныряли». Я уехал в Корею не со всей командой. Мы продлили подготовку на Озере Круглом ещё на пять дней. Это было удивительно: пустой бассейн, столовая, гостиница – и я, один с тренером на всём готовом…
Но вот и всё: я – в олимпийском финале на 200-метровке. После предварительных, где я спокойно был пятым. Потом добрался до олимпийской деревни, поел, еще немного «поскоблился» и впал в сон. Разбудил тренер. Вместе дошли до бассейна. Разминка как обычно: полтора километра поиска техники плюс «полтинник» мягко на 29,5. Семушев: «Ну как, легко?» Я ему: «Легко». Все. Он мне больше ничего не объяснял. Тактика простая. На Олимпийских играх шарашишь с начала и до конца. За счёт хороших ног ухожу от всех со старта и удерживаю лидерство. Заболотнов, Рихтер, Бальтруш – основные конкуренты. О времени не вспоминал, думал, как бы мне их всех обогнать? Волновался ужасно. На последнем отрезке увидел, что плыву первым, мелькнула мысль: я могу выиграть! Дело в том, что из-за плохого зрения я не мог быть уверен, победил я или нет. Вроде понимал, что шёл первым, увидел нашу ликующую команду, а сам все щурюсь, щурюсь, вглядываюсь в табло… Очень долго искал тренера, он: «Ну что Полянский, поздравляю тебя с золотой медалью!». Я ему: «А какая раскладка?» Он: «Знаешь, есть такие соревнования, где это уже не важно. Ты – олимпийский чемпион!» Потом, конечно, рассказал…
На сотне с утра Беркофф первым в мире выплыл из 55 секунд. Было бы нелепо его не опасаться, но я плыл легко и спокойно попал в финал. Я сотни раз пересматривал этот заплыв: вечером я мог бы выиграть вторую золотую медаль, но из-за зажатости и волнения плыл скомканно, на финише ногами не продавил в скольжение и сделал лишний гребок. В итоге – бронза. На эту же ступень пьедестала поднялся и в комбинированной эстафете.
В Москве ждала Лариса (Лариса Морева – многократная чемпионка СССР в плавании брассом – прим. ред.), сразу после Игр мы поженились. Когда прилетели в Новосибирск, за окнами самолёта я увидел кортеж из «Чаек» и «Волг» с мигалками и подумал: о, «шишку» какого-то встречают!.. Оказалось – меня. А в машине меня ждали счастливые родители…
Трудно сказать, чего в моей победе было больше. Был огромный труд, было стремление, помощь близких людей – многое было, и везение тоже. В той золотой медали – крушение надежд моих конкурентов, ведь и тогда, и сейчас есть люди, готовые к победе любой ценой. Золото манит. Но могу сказать, не кривя душой: я заработал его честно!
Фото: ИТАР-ТАСС, РИА Новости
