В этот день  мы хотим пожелать Александру крепкого здоровья, счастья, удачи в жизни и новых побед на благо всем людям доброй воли!

Текст: Фарид ДОСАЕВ

Интересно разглядывать спортивные фотографии давности. Странное чувство наивности и торжественности: борцы с закрученными вверх усами, велосипедисты в шляпах и при галстуках, пловцы в полосатых купальниках… Спортсменов тогда не называли звёздами, им не платили супергонораров, да и рекорды того времени вызовут у сегодняшнего болельщика разве что снисходительные улыбки. Одно бесспорно: те чемпионы были людьми в высшей степени неординарными, как правило, совмещавшими в себе сразу несколько талантов. Такой была и Суламифь Мессерер. Она родилась в Москве на углу Рождественского бульвара и Большой Лубянки в семье доктора-дантиста. Детей в семье было десять, и каждому досталось библейское имя. Первым в семье «заболел» классическим танцем Асаф — старший брат Суламифи. Именно он привёл сестру на балет в Большой театр. Любовь к танцу с первого взгляда вспыхнула в сердце юной девочки. И вскоре она становится ученицей балетного училища Большого театра. Оказалось, что это была любовь навсегда!

Но в 1926 году произошло неожиданное… Находясь на отдыхе в Крыму, Суламифь увидела  в море юношу. Ах, как он быстро и красиво плыл, и это было совсем не похоже на сажёнки, которыми щеголяли в ту пору на Чистых прудах московские мальчишки. Это был настоящий кроль! Увиденное до того поразило 18-летнюю девушку, что по возвращении в Москву она сразу же отправилась в группу водноспортивной станции «Стрелка» на Москве-реке.

Вот как вспоминала сама Суламифь Михайловна свою встречу со своим первым тренером Александром Григоренко: «Григоренко окинул меня скептическим взглядом. Ишь ты, пигалица какая, мускулов никаких, а туда же, хочет плавать кролем — одним из самых сложных способов. «Кролем, девочка, сразу не поплывёшь, это трудно…» Я ему отвечаю: «А вы покажите, как». Он рассмеялся, но в общих чертах показал: руки работают так, ноги так, вдох на такой-то гребок, выдох в воду… Я прыгнула в бассейн и сразу довольно сносно поплыла кролем. Григоренко обомлел: «Ты когда-нибудь этим способом уже плавала?» Я ответила: «Никогда, но вы же мне всё объяснили…»

Узнав, что я балерина, тренер понял,  откуда у меня координация движений и сила тренированных  мышц. Недели через три меня уже заявили на соревнования с участием лучших пловчих Москвы. И, представьте себе, «эта балеринка» финишировала, к изумлению всех, первой! К концу сезона я стала чемпионкой Москвы на 100 м кролем, а на следующий год и чемпионкой СССР. И затем я не уступала этот титул четыре года подряд…»

Перед юной Мессерер открывались заманчивые перспективы в плавательном спорте. Но совмещать тренировки на водной глади и классы у балетного станка не получалось. Обижались и тренеры, и педагоги. И балет, и плавание требовали её всю целиком, без остатка. Как не трудно было от чего-то отказываться, но пришлось сделать выбор, немедленный и бесповоротный. Искусство победило. Началась блистательная карьера танцовщицы. Вместе с братом Асафом Суламифь покорила зрителей Большого театра, а затем последовали успешные гастроли на сценах многих театров мира.

Что отличало молодую балерину на сцене? Точная трактовка образа,  великолепная хореография, темперамент, артистизм. Все эти качества она с триумфом демонстрировала в двух десятках постановок. На многие из них, особенно, на балете «Пламя Парижа», часто приходил Сталин. За этот спектакль Суламифь с братом Асафом стала лауреатом Сталинской премии. Однако, как вспоминают её близкие, она часто тосковала по своему любимому кролю, по азартной борьбе на водных дорожках…

А в 1938 году чёрное крыло репрессий коснулось и семью Мессереров. Расстреляли мужа сестры Суламифь Михаила, а затем и саму сестру Рахиль отправили в Гулаг. Вот здесь и проявилось умение бороться до конца, которым обладала Суламифь. Она сумела добиться перевода сестры из лагеря на свободное поселение, а в Москве удочерила племянницу Майю, которую уже собирались отправить в детский дом. Майя, конечно же, занялась классическим танцем под руководством своей тети-приёмной матери. И уже через несколько лет хрупкой девочке восторженно рукоплескали во многих странах мира. Да, это была она – прима-балерина Майя Плисецкая! В дальнейшем Суламифь Михайловна поставила Майе её знаменитую композицию «Умирающий лебедь».

Суламифь Михайловну я встретил через много лет после её плавательных побед. В ту пору я работал в Отделе спортивных программ Центрального телевидения СССР. Мы готовили телепередачу «Большой театр и его чемпионы», ведь на сцене легендарного театра выступали многие именитые мастера вокала и балета, имевшие в юности высокие достижения в спорте. Но всех по спортивным победам превосходила Суламифь Мессерер.

Когда я набрал заветный номер телефона, ответила сама Суламифь Михайловна. Представившись, я изложил суть нашего проекта и попросил дать  интервью для телепрограммы. «Интервью? – переспросила она, — о чём речь! Пожалуйста». И через секунду добавила: «Я и проплыть могу, если хотите…» Это была настоящая удача!

И вот мы уже в открытом бассейне МОЦВС на улице Ибрагимова. Суламифь Михайловна, не утратившая стройности балетной примы, вспоминает о славных победах на водных дорожках в далёкие 1930-е годы, а затем лихо прыгнув со стартовой тумбочки, поплыла своим любимым кролем. Техника была что надо!

Съемка программы состоялась в канун 60-летия замечательной балерины и педагога. Суламифь Михайловна вместе с массой поздравлений получила также и диплом Федерации плавания СССР. Награду тогда ей вручила наша первая Олимпийская чемпионка по плаванию Галина Прозуменщикова.

Великую танцовщицу и педагога вспоминают добрым словом и знатоки балета, и множество его учеников. Кстати, её сын Михаил стал одним из самых успешных и востребованных современных балетмейстеров. А я вспоминаю торжественную церемонию вручения премии «Душа танца». Как же азартно и зажигательно танцевала Сулафифь Мессерер французский канкан – и это в 90 лет! Она ушла из жизни в июне 2004 года, её было 95… Память о замечательной балерине и неоднократной чемпионке СССР по плаванию будет жить ещё долго.

Фото из архива Mr. Swimy

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Владимир Владимирович СЕЛЬКОВ родился 1 апреля (это не шутка!) 1971 г. в городе Березники Пермского края СССР. Многократный чемпион СССР и России, двукратный обладатель Кубка мира, чемпион Европы 1993–1995 гг., чемпион мира 1994 г., серебряный призер Олимпийских игр 1992–1996 гг., заслуженный мастер спорта. Выступал за клуб ЦСКА (Волгоград). Тренеры: Анатолий Жучков и Наталья Троцевич.

В ЭТОМ ГОРОДЕ ЖИЗНЬ СЛОВНО ОСТАНОВИЛАСЬ

Кто-то скажет: «Что за бред он несет, этого не может быть! Человек на это не способен!». Но сейчас точно знаю: то, что всплывает в  памяти, знаете, как слайды, это правда – лицо матери: она смотрит на меня и улыбается, а я совсем маленький, еще не хожу, тяну к ней свои ручки, видимо, мне тогда и года не было. Березники, улица Юбилейная, 95–75. Город моего детства. Квартира в доме, в котором я вырос. Там, во дворе, по-прежнему все тот же ужасный асфальт. Понимаете? Не такой же, а тот же самый. И дом панельный, пятиэтажный. Чтобы залатать старость, лет двадцать назад его выкрасили чем-то зеленым. По ядовитому цвету, а когда-то по булочной «Колобок», что напротив овощного, райончик моего обитания всегда можно было найти. Владимир Иванович, отец, погиб на  шахте за  месяц до  моего рождения. Завалило породой. Вместе с  другими шахтерами. Я  вырос благодаря усилиям мамы – Ульяны Егоровны. Она настоящая труженица, ей  приходилось очень тяжело. Она, как и отец, всю жизнь отработала на шахте, заслужив за это целый букет профессиональных болезней и жизнь в городе, время в котором, кажется, остановилось. В шесть я  уже занимался фигурным катанием, потом добавился баскетбол. Но как-то очередная травма ноги привела нас с мамой к врачу, и тот предложил занять мою гиперактивность чем-то более щадящим, плаванием, например. Тем более на то имелась реальная возможность – недалеко от  дома был построен новый бассейн. Четыре дорожки, 25 метров воды с названием «Титан». Сейчас, видимо, символизируя несгибаемый характер местного населения, его издевательски переименовали в «Оптимиста». Я заявился туда в  сентябре 1980-го, и  первое, что услышал, было: «Группа уже собрана. Приходите на  следующий год». Не успел я расстроиться, как в бой вступила мама: «Минуточку, как это «на следующий год»? Найдите, пожалуйста, возможность!». Я поддержал: «Дяденька, ну, пожалуйста!» Анатолий Иванович Жучков, так звали тренера на наборе, он у меня первый и единственный, строго посмотрел так и спрашивает: «Плавки есть?». Я кричу: «Есть!» Он интересуется: «А плавать-то умеешь?». Я  молниеносно подтверждаю это радостным киванием головы. Стиль у меня был самобытный – я умел держаться на воде, практикуя летнее купание с корешками в местной речке, но и этого оказалось достаточно, чтобы судьба моя определилась.

СОРЕВНОВАТЬСЯ ПРИШЛОСЬ С БОРОДАТЫМИ АКСЕЛЕРАТАМИ

Первыми мотивациями к занятиям служили похвала тренера и желание доставить радость маме. Она посещала все, даже самые незначительные старты нашей группы и, если я проигрывал, очень переживала и плакала. А если выигрывал – такое тоже бывало – опять-таки плакала, но уже от счастья. Побеждая на местечковых соревнованиях, со временем мне стало казаться, что я уже совсем не плох, и каково же было разочарование, когда, впервые в  жизни отобравшись на всесоюзный турнир имени «Пионерской правды» в Литву, я почувствовал себя там буквально никем! Второе место с конца в заплывах с бородатыми акселератами внушило мне ощущение своего полного ничтожества! Все было бы совсем плохо, если бы не один человек, который что-то разглядел во мне – хилом и не уверенном в себе подростке. Александр Самсонов, старший тренер сборной страны по юношам, уникальный селекционер, он  мог с  первого взгляда увидеть в ребенке талант. Звезды отечественного плавания девяностых – Попов, Панкратов, Корнеев, Куликов и многие другие ребята моего поколения – были замечены и  отобраны для централизованной работы именно этим замечательным специалистом. После соревнований он подходит ко мне и спрашивает ехидно: «Ты откуда такой взялся?». Отвечаю: «Из Березников!» – «Это что за  деревня такая?» Я гордо: «Это не деревня, а город! 200 тысяч населения!». Он тогда со смехом: «200 тысяч? Ну, тогда ладно!». А спустя несколько минут вынес на бортик и подарил Ареновские плавки и очки – то, за что в те времена люди душу закладывали, – и пригласил на просмотровый сбор на знаменитую базу «Озеро Круглое». О, это было круто! И хоть жили мы не в основном корпусе, а на выселках – в пятиэтажке для обслуживающего персонала, ощущение от соприкосновения с Великим не покидало меня ни на минуту. Еще в детстве Жучков внушил нам необходимость вести рабочие дневники. В эту свою рукописную книжечку я и вклеивал фотографии примеров для подражания. Первым ко  мне на  страницы попал легендарный Марк Спитц, он перекочевал туда из какого-то журнала: я тайком вырезал из него фотку – в гостях, пока никто не видел. Вторым был лысый Дункан Гудхью – Олимпионик 80-го, ну, и, конечно, Владимир Сальников – куда же без него. Вскоре к ним присоединились и другие черно-белые корифеи из  журнала «Плавание». Позже на озере Круглом я столкнулся с ними лицом к лицу. Шеметов, Заболотнов, Полянский – эти и другие ребята составляли славу советского и  мирового плавания, я следил за каждым их движением, старался перенимать черты поведения – это была истинная школа.

ПАРЕНЬ, УСТУПИ СТАРШИМ!

Из всех юношеских достижений у  меня только победа в матче СССР – ГДР. Мой возраст был наказан за проступок ребят на год старше: приехав на  первенство Европы, они устроили групповую кражу из  немецких магазинов, соревновались друг с другом, кто больше стырит. Короче, спортивное детство прошло незаметно. И вот в 1988-м неожиданно для всех я становлюсь серебряным призером взрослого чемпионата страны. А ведь то был олимпийский отбор! Приезжаю на озеро Круглое, чтобы готовиться к Играм в Сеуле, но тут меня вызывают к руководству и говорят: «Парень, знаешь, у тебя все еще впереди, уступи старшим!». И, не получив даже заслуженной экипировки, совершенно обескураженный я отчаливаю восвояси. Плавать не хотелось. Не покидало чувство несправедливости. Но  время лечит, и новый сезон я все же начал. Причем в новом для себя месте. Волгоград. Город-герой. Место не только боевой, но и спортивной славы. Помню, стою в душе после первой тренировки и вдруг слышу истошные крики из бассейна. Спрашиваю проходящего мимо паренька: «Что за кипеж?». А он: «Ты что, не знаешь? Это Авдей». Именно тогда я  и познакомился с  будущими звездами российского плавания Денисом Панкратовым и Женей Садовым, а также с их экстравагантным тренером Виктором Борисовичем Авдиенко. До встречи с ними я думал, что это я работаю как вол, но, увидев, как пашут от  звонка до  звонка эти монстры, мне стало легче, я понял: лично моя доля еще не настолько ужасна. 1989-й прошел вполне успешно, зимой я побеждаю на первенстве Союза, а летом подтверждаю этот титул, обогнав и Махмуда (Сергей Заболотнов – Прим. ДВ) и Поляну (Игорь Полянский – Прим. ДВ) на европейском отборе в Кишиневе. Совсем немного мне не хватило в тот год, чтобы опередить итальянца Стефано Баттистелли, ставшего чемпионом Европы. Возможно, именно в тот год я впервые задумался о  скоротечности спортивной карьеры. После триумфального выступления Игоря Полянского на  Олимпиаде в  Корее я  увидел, что могут сделать с человеком время и еда. Всего несколько недель ему хватило, чтобы превратиться из  элитного пловца в человека, своим внешним видом даже отдаленно не напоминающего олимпийского чемпиона. Плюс 25 кило веса, совершенно растренированный, несмотря на честную попытку вернуть былую скорость, 1989-й оказался концом его спортивной карьеры. Мне было больно смотреть, как он мучается на дорожке. Позже уже я сам не давал себе спуску ни на день, даже во время отдыха я остервенело поддерживал себя в форме. Может быть, именно этот фактор – боязнь недоработать, не  набрать нужную мне кондицию – и сыграет со мной злую шутку в 1996-м, когда, будучи сильнейшим в мире, я провалю Игры в Атланте, но это уже другая история.

АВДИЕНКО  ИЗВИНИЛСЯ ЗА ВСЕХ

Глядя на гигантские спины конкурентов, их могучие руки и ноги, я всегда отдавал себе отчет в своих возможностях. Поэтому и  не расстраивался особо, когда уступал им. Такое случилось и в 1990‑м, на Играх Доброй воли в  Сиэтле, и  через полгода в Перте (Австралия). Кстати, ту мою серебряную медаль чемпионата мира кто‑то у меня умыкнул. Взял посмотреть и не вернул. А кто взял, я забыл. Такие дела. Чемпионат Европы в  Афинах за  год до Игр в Испании не принес никаких сюрпризов, победил там новый рекордсмен мира, американец испанского происхождения Мартин Лопес‑Зуберо. Я был сразу за ним. Точно так же распределились первые два места и через год на Олимпиаде в Барселоне. Два года до победы в Риме пронеслись, будто на одной волне. Я поднялся на первую строчку мирового рейтинга и некоторое время был Царем горы. Кубки мира, чемпионат Европы в Шеффилде, да и следующий сезон, несмотря на то, что в природе были и другие сильные спинисты, 200 метров мне удавалось плавать быстрее всех. К «миру» я готовился с командой. Однажды, когда мы были в США, у меня случился конфликт с руководством сборной. Ситуация накалилась настолько, что на заключительный сбор перед отлетом в Италию я не поехал и даже в Риме старался избе‑ гать общения с нашими «главными», чтобы не спалить себя накануне главного старта сезона, да и они ходили мимо. В день, когда я стал чемпионом мира, неподалеку, на своем домашнем стадионе, знаменитая местная футбольная «Рома» выясняла отношения с «Интером» из Милана. Доносившийся 80‑тысячеголосный гул футбольных трибун напоминал о том, что плавание, увы, не самый популярный вид спорта у нас на планете. Жучков обычно не  вмешивался в  мою психологию. В общении мы, как правило, ограничивались сугубо техническими моментами его тренерской помощи. Но груз ответственности, помноженный на  бойкот руководства сборной, не  добавлял уверенности. Меня трясло. Даже после выигранной «предвариловки» я не мог прийти в нужное состояние.

И вот разминка перед финалом. Не помню точно, что сказал тогда Ген Геныч Турецкий, оказавшийся рядом на бортике, но, услышав его слова поддержки, я вдруг почувствовал такой прилив сил, что мне оставалось только выйти на старт и показать всем, кто сегодня в доме хозяин! В колл рум я попал не первым, прячущий глаза Зуберо с остальными уже размахивали там  руками и как‑то нервно шевелились. Мне, почему‑то, стало совершенно очевидно, что эти ребята уже «приплыли». Даже показалось, что я ошибся комнатой, настолько то, что в ней происходило, не трогало меня. Я бросил всем «Гуд лак!» – и, чтобы занять время, начал облизывать очки. Обошлось без фальстарта, я сразу улетел вперед и оставался на этой позиции до финиша. Никогда прежде не чувствовал такого. Я видел других у себя в ногах, удивлялся легкости и боялся прибавить, думал: а хватит ли сил доплыть? Так и страховался до конца. Коснулся бортика, бросил в  сторону взгляд, увидел лицо тренера, услышал голоса ребят с трибуны, расстроился, что остались силы. Через мгновение ко мне подплыл Зуберо, поздравил и сказал, что завязывает плавать, так ему было тяжело.

Я счастливый человек. Столько всего было и, надеюсь, будет еще. А золото мира? Оно никак не  повлияло на  мою жизнь. Деньги, а я получил за победу 2700 американских рублей, но  атмосфера, окружающая меня – нет. Может быть, только в самом начале: сразу после победы ко мне подошел Виктор Борисович Авдиенко и извинился. За себя и за всех, кто не верил в меня. Этот его поступок заставил меня пересмотреть некоторые вещи в  жизни и остаться в Волгограде до Игр в Атланте. Кто знает, может быть, и зря…

Статья из журнала «Плавание» №4 (2014), фото из архива Mr. Swimy

Земноводному полтора года, он учится летать – пока не очень получается. «Помню, как летел через весь лестничный пролет, как приземлялся, ударившись головой о холодный кафель пола больницы, как выбежала мама и упала, потеряв сознание», – ныряет в глубины своей памяти Синькевич. Славик – так его называют друзья. «Вроде по-доброму. Иногда – Славян, но тогда все начинают смеяться. Какой же я Славян?» – резонно замечает парень, сверкая белозубой улыбкой на загорелом лице и напоминая в этот момент сказочного принца Персии.

«Родился в Краснообске, он еще ВАСХНИЛ назывался», – поясняет человек-амфибия. И добавляет: «Это недалеко от Новосибирска, кстати, там в четыре года с легкой руки родителей начинал плавать». В 10 – переезд в Омск, а три года назад снова вызов, теперь волгоградский. Комната в гостинице клуба «Волга» заменила родной дом. Хвалит новое место: «Условия шикарные, друзья, тренеры, недавно вот новый телевизор подарили!» Изучает психологию, опыты рождают выводы: «До чего же разный менталитет у людей в зависимости от места их обитания!» – говорит и добавляет чудесно: «Но главное, чтобы вместо гордости и принципов у человека были истинные человеческие качества».

Сегодня он пловец экстра-класса и погружен в свою aqua-жизнь без остатка, стремясь по ходу пьесы успеть разгадать все тайны Вселенной. А еще он умеет побеждать, исповедует добро, увлекается восточной философией и впитывает жабрами жизнь, перемещаясь во времени и пространстве. Но раньше… С 12 до 18 лет – «переходный период», по мнению Синькевича. Он не пропускает ни одного урока в школе и соревнуется с друзьями в решении математических задач на скорость. При этом: «До сих пор стыдно, что мы вытворяли с корешами», – прыжки с крыши пятиэтажного дома в снежный сугроб – лишь эпизод в карьере экстремала. «Я был панком. Но папа смотрел на мои похождения, манеру одеваться и даже на ночные гулянки сквозь пальцы, знал, что это пройдет, да и мама не ругала». И действительно: «Потом, когда спорт попер, всю ерунду как обрубило. Сейчас даже на горные лыжи не становлюсь, хотя многие из наших, например, в Цахе гоняют». И бескомпромиссно добавляет: «Кто гоняет, не скажу». Считает, что в жизни нет мелочей, и стремится к совершенству, а самой большой радостью аскетично полагает ощущение после окончания тяжелой тренировки. Одной из главных мотиваций называет общественное признание и систему социальных привилегий. Верит в целительные свойства воды и умеет с ней общаться. О соперниках не думает, выходя на старт, любит посмеяться и пошутить с товарищами по заплыву. Наперед не загадывает, живет текущим мгновением, учится ловить пик формы, а универсальным спортивным талантом считает способность аккумулировать энергию космоса. Он и сегодня умеет многое, но этого ему мало.

«ПЛАВАНИЕ» – Мир справедлив?
СИНЬКЕВИЧ – Справедливости вообще не существует. Есть понятия о ней. А наказания за ее нарушения – уже в зависимости от наших собственных идеалов.

«ПЛАВАНИЕ» – Ты веришь в бессмертие души?
СИНЬКЕВИЧ – Да. Когда-то, возможно, мы все были камнями.

«ПЛАВАНИЕ» – Что правит этим миром?
СИНЬКЕВИЧ – Зло. Или завуалированное зло. Поэтому большинство использует лишь 12 процентов возможностей своего мозга. Но радует, что доброта все же пользуется спросом.

«ПЛАВАНИЕ» – Но ты ведь на стороне света, как борешься со злом?
СИНЬКЕВИЧ – Не надо дарить злу свою энергию, с ним бороться невозможно. Только нейтралитет и неожиданные для зла решения.

«ПЛАВАНИЕ» – О чем ты мечтаешь?
СИНЬКЕВИЧ – Мгновенно воплощать свои мечты.

«ПЛАВАНИЕ» – Примета дня: любишь зарабатывать «лайки» в Сети? СИНЬКЕВИЧ – Все любят «лайки», а разве вы нет? (Все смеются.)

«ПЛАВАНИЕ» – Что для тебя плавание?
СИНЬКЕВИЧ – Раньше было работой, сейчас – удовольствие.

«ПЛАВАНИЕ» – Впереди чемпионат мира. Твой месседж своим товарищам? СИНЬКЕВИЧ – Я бы посоветовал каждый день спрашивать у себя самого: «А все ли ты сделал для своих спортивных достижений?»

Фото и графический дизайн: Алексей и Татьяна Савченко
Стиль: Софья и Антонина Волковы, Make up: Ангелина Соколова

Прав был Бендер: заграница действительно может по- мочь… Поселок Кольцово Новосибирской области. На дворе – конец 90-х. Он прилежно играл в песочнице, гулял с ребятами по улицам и как-то раз с корешем Лехой добрел до бассейна, а там рекламная акция – бесплатное занятие для всех желающих. «Не знаю как, но нас с ходу записали в группу начального обучения, где работал Игорь Валерьевич Демин. Я подглядывал за манерой его поведения, порой, видя мой предстартовый мандраж, он учил меня, как правильно себя вести, как сохранять спокойствие – эти уроки со мной до сих пор», – делится Морозов. Однажды мальчуган увидел трансляцию с каких-то крупных соревнований – победитель из наших. Пьедестал, гимн – все как полагается. Володя – бабушке: «Я тоже так хочу!» Не знал тогда малец, что еще не раз вспомнит о том случае…

Жить на Родине становилось все тяжелей, и в 2007-м вместе с мамой, чудесным образом обходя все препоны, они покидают Россию. Америка встретила культурным шоком — другой язык, иной свет: «Я долго чувствовал себя чужим. Спасло плавание. Мой первый тренер в США – Майк Кауффман, он первым увидел во мне спринтера. С тех пор моя жизнь изменилась». «Старый русский» и раньше был неплох, выигрывал с детства, но после смены амплуа, когда чуть только исполнилось 15, ускорился сотню на 51 секунду по длинной, и им заинтересовались все плавательные школы вокруг. Университет Южной Калифорнии и его главный тренер по плаванию Дэвид Сало победили в конкурсе доверия юного пловца. Он переезжает в студенческий городок и осваивается в новых для себя условиях. Парень прогрессирует, и через некоторое время его результаты уже вне конкуренции для сверстников, но он мечтает о большем, ведь впереди Олимпийские игры. И снова чудо, перемещение во времени и пространстве: через два года и пройденное боевое крещение в Шанхае. Влади- мир Морозов – вновь участник российской эстафетной команды 4х100 кролем и теперь уже обладатель бронзовой награды Игр XXX Олимпиады. Россия встретила, будто и не было разлуки. Благодаря помощи и участию Виктора Авдиенко клуб «Волга» стал еще одним плацдармом в его удивительной плавательной карьере. Но Морозов не успокаивается: «Выступление в Лондоне разочаровало меня, если бы не медаль…

Я знал, что работа, которую я сделал, должна отплатить мне результатом, и, несмотря на лето, продолжил тренировки». Он опять не ошибся: спустя три месяца в Европе не найдется никого, кто смог бы остаться с ним рядом на одной волне. А в декабре Морозов взойдет на верши- ну мирового пьедестала и вспомнит об обещании, что когда-то давал бабушке. «Как сейчас помню, стою на награждении и думаю: ну вот, одна мечта сбылась. Правда, до полного счастья нужно, чтобы были все сильнейшие, и желательно на Олимпийских играх…» Что ж, бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться!

«ПЛАВАНИЕ» – Готов ли ты переехать жить в Россию?
МОРОЗОВ – Да. Готов.

«ПЛАВАНИЕ» – Твоя сильная сторона?
МОРОЗОВ – Устойчивость. И в жизни, и на воде.

«ПЛАВАНИЕ» – Черта характера, над которой тебе нужно работать?
МОРОЗОВ – Я не ленив, но надо быть еще более работоспособным.

«ПЛАВАНИЕ» – Что бы делал, если бы завтра какие-нибудь негодяи исключили плавание из олимпийских видов спорта?
МОРОЗОВ – Собрал бы всех своих друзей и пошел войной на олимпийский комитет.

«ПЛАВАНИЕ» – В чем смысл жизни?
МОРОЗОВ – Мы рождаемся и умираем, оставляя жить дальше своих детей. Семья – это главная ценность.

«ПЛАВАНИЕ» – Что сильнее: добро или зло?
МОРОЗОВ – Примерно одинаковы.

«ПЛАВАНИЕ» – Есть ли среди смертных пример для твоего подражания?
МОРОЗОВ – Я представляю, каким должен быть такой человек, но в реальном мире таких людей нет.

«ПЛАВАНИЕ» – Чего бы ты не простил никогда и никому?
МОРОЗОВ – Не прощают ведь только слабаки, не так ли?

«ПЛАВАНИЕ» – О чем ты мечтаешь?
МОРОЗОВ – О золотой олимпийской медали. Конечно, не об одной.

Фото: Адам Чарльз ДЖОРДЖ
Художественная обработка фото: Алексей&Татьяна САВЧЕНКО

]]> http://swimillustrated.ru/2015/06/22/navstrechu-svetu/feed/ 0 http://swimillustrated.ru/2015/06/12/pobednoe-vozvrashhenie-korolevy-rossijskogo-plavaniya/ http://swimillustrated.ru/2015/06/12/pobednoe-vozvrashhenie-korolevy-rossijskogo-plavaniya/#respond Fri, 12 Jun 2015 10:31:24 +0000 http://swimillustrated.ru/?p=913

Накануне чемпионата нам удалось пообщался с Юлией Ефимовой и ее отцом и тренером Андреем Михайловичем. Во время интервью папа скромно держался в тени своей светившейся от счастья возвращения в большой спорт звездной дочери, профессионально и обстоятельно комментируя отдельные высказывания Юлии. Вместе мы вспомнили былое, поговорили о настоящем, поразмышляли о будущем…

— Извините, Юлия, но не могу вам не задать волновавший всех поклонников вашего таланта вопрос: как вы воспринимали столь длительную дисквалификацию?
— О, сначала мне было очень тяжело. Но потом я смирилась с этой ситуацией, поняв, что изменить уже ничего нельзя.

— Обычно спортсмены в подобных ситуациях во всем винят «своих врагов».
— Я принимала препарат, которым спортсмены пользуются незадолго до соревнований, чтобы «подсушить» мышцы. Не сбросить вес, а перевести жиры в мышечную массу. Увы, в этом препарате оказалось небольшое количество запрещенного вещества… Сейчас перед употреблением любого препарата я буду досконально консультироваться с врачом и выполнять все его рекомендации. До сих пор я сильно переживаю, что пострадала моя репутация, и что любители спорта думают, что все чемпионы употребляют допинг, и что это нормально. Но главное, я чиста сама перед собой, мне верят мои близкие и мои друзья. А на самом деле допинг-офицеры нас тестируют постоянно, и мы заранее должны им расписать свой график на ближайшие дни, чтобы быть доступными для любой внезапной проверки.

— Как отразилась дисквалификация на объеме вашей тренировочной работы?
— Когда выезжаешь на соревнования, то по ряду причин сбрасываешь нагрузку. Плюс, это всегда какое-то разнообразие. А тут в течение длительного времени постоянно только тренировки и тренировки. Я с нетерпением ждала, когда же дадут посоревноваться? Но, с другой стороны, этот помогло мне настроиться на высокий результат. Уровень первых после дисквалификации соревнований в Мишн-Вьехо (США, Калифорнии) был невысокий, но супер настрой помог мне сходу показать лучший результат сезона в мире на дистанции 100 м брассом – 1,05,89!!!

— После столь длительного отсутствия у вас, наверное, было огромное желание заявить соперницам: «Я снова на дорожке, трепещите!»
— О да, еще как хотелось, но не словами, а своими результатами всем сразу показать: «Я вернулась, бойтесь меня!». Когда я готовилась к первому старту, мой калифорнийский коуч Дэвид Сало или, как все его запросто называют, Дэйв, поставил мне задачу проплыть стометровку брассом за 1,07,00. Я рвалась в бой и даже возмутилась, но он меня успокоил: «Ну хорошо, давай за 1,06,00». Я согласилась, но лично для себя поставила задачу, хоть на одну сотую, но превысить это время. И я жутко обрадовалась, когда мне это удалось.

— Просто замечательно! А теперь, Юля, обратимся к истокам. Вы с детства выбрали брасс своим коронным видом плавания?
— Нет, это произошло не сразу. Я всегда плавала всем четырьмя стилями, но брасс все же давался мне чуть лучше. Я хотела выступать на соревнованиях и комплексом, но до того, как я попала в сборную страны, мой тренер, Ирина Германовна Вятчанина, настойчиво уговаривала меня не распыляться, а сосредоточиться именно на брассе. Но мне все равно нравилось плыть всеми стилями. Хотя кроль у меня по-прежнему «хромает», и в комплексе весь завоеванный в брассе запас я затем теряю именно на нём.

— Здесь я хотел бы обратиться к вашему папе и первому тренеру за дополнительной информацией. Андрей Михайлович, тренируясь у вас, Юля все время прогрессировала. Почему же вы отдали ее в «чужие» руки?
— Жизнь заставила. Финансовые возможности школы в нашем родном Волгодонске были более, чем скромные. Не было средств возить детей на сборы и даже на соревнования. И тогда я передал дочь в группу к прекрасному тренеру Ирине Вятчаниной, которая тогда работала в Таганроге. Со своей стороны, она не сразу приняла Юлю к себе в команду, а поначалу просто брала ее с собой на сборы и там работала с ней.

instagram Юлии Ефимовой

— То есть, вы продолжали тренировать дочь, а с Вятчаниной согласовывали планы ее тренировок?
— Не совсем так. Когда я передал дочь Ирине Германовне, она через какое-то время спросила меня: «А каким способом она у вас плывет?» Я ответил: «Пусть она у вас две недели потренируется, и вы уже сами определите ее предпочтения».

— Ну, а вы сами поняли, чем Юле лучше плавать?
— Вы знаете, она всегда очень неплохо, для своего возраста, плыла всеми видами. Разве что кроль хуже получался. Маленькой она была очень сильной, 42 раза (ого! — прим. автора) подтягивалась на перекладине на зависть всем мальчишкам! Но такая физическая готовность порой ей даже мешала. Например, на дистанции она просто тащила себя на руках, то есть, ей даже не нужно было подключать корпус и ноги. А Вятчанина, поработав с Юлей две недели, сама мне призналась, что никак не может определиться с ее специализацией, потому что она плыла тогда всеми стилями очень здорово, на уровне кандидата в мастера с запасом, а брассом выполнила норматив мастера спорта.

— А как сейчас обстоят дела у Юли с кролем?
— Уровень ее готовности в кроле вряд ли позволит пройти в сборную страны. До сих пор это ее слабейший вид. Надо его подтягивать именно ради стартов в комплексе. А в этой дисциплине на дистанции 200 м у Юли есть обнадеживающие перспективы на предстоящем первенстве страны.

Фото: photobucket.com

— Вопрос Юле. По всей видимости, тренироваться вам всё же комфортнее в США, чем в России…
— Скорее да, чем нет. В нашем калифорнийском клубе собрана целая банда сильных пловцов со всего света, и группе Дэйва для тренировок предоставляется сразу две плавательных ванны. И там, кроме нас, никого нет. В России тебе с тренером постоянно надо искать свободную воду, достойных спарринг-партнеров и т.д. Так что дома, увы, нам пока приходится только мечтать о таких условиях подготовки. И еще разный подход тренеров к спортсменам. В России нас опекают, как детей, но это хорошо лишь тогда, когда ты сам еще ребенок. А взрослому спортсмену это совсем не нужно. Я тоже привыкла к российской методике опеки, и первое время в Штатах мне это очень мешало. Прихожу, скажем, я на тренировку к Дэйву, хотя нахожусь после предыдущей тренировочной нагрузки в совершенно разбитом состоянии. И все равно, вместо того, чтобы просто «откупаться», поплавать без напряга, я, глядя на других, завожусь и начинаю с ними соревноваться. Порой это шло мне во вред. А ведь мой американский коуч, давая нагрузку, не требует во что было не стало полностью ее выполнить. И если заранее подойти к нему и сказать, что ты не можешь с ней справиться, то он не заставляет тебя ее осилить «через не могу», а дает тренинг в щадящем режиме. При этом он тебя всегда мотивирует, и за четыре года совместной работы с Дэйвом я почувствовала в себе больше уверенности и перестала бояться соперниц… Почти (улыбается).

— Вопрос в тему вашему папе. А бывают случаи, когда вы вносите коррективы в тренировочный процесс Дэйва?
— Такое было всего пару раз, когда я просто забрал Юлю с тренировки. Обычно же я сижу тихо-тихо на трибуне бассейна, все отслеживаю, снимаю тренировку на видео, но никогда не вмешиваюсь в работу Дейва. А вечером мы вместе с Юлей разбираем ее занятие, и если я вижу, что она переутомилась, то советую ей пропустить следующую тренировку или же работать не в полную силу. Также мы обсуждаем каждый элемент техники ее движений в воде, которые я до это снимал на видео. При этом мне очень симпатично то, что Дэйв всегда предоставляет своим подопечным достаточно много самостоятельности и даже приучает их к этому. Вот свежий пример. Он дает ребятам задание чередовать темп плавания на стометровке — первые 75 метров дистанции плыть интенсивно, а финишный четвертак — расслабленно. А наш Владимир Морозов делает все наоборот, первый четвертак он проходит в максимальном темпе, а последующие 75 м плывет на длинном гребке, с заметным запасом сил. И это правильно, умница! Он же ведь ярко выраженный спринтер, и, если бы плыл на максимуме первые 75 м, он тем самым снизил бы свою дистанционную скорость.

instagram Юлии Ефимовой

— Юля, а кто, кроме Дэйва и вашего папы, работает с вами?
— Джон Урбанчик, специалист с мировым именем, обладатель титула «лучший тренер США по плаванию 1995 года», он работает со всеми ребятами в тандеме с Дэйвом. Ну а папа лично меня доводит до нужной кондиции (смеётся). Дэйв же постоянно меня нагружает, заводит, и я на драйве начинаю гонятся за другими пловцами, плыть с ними наперегонки и порой перегружаюсь до такой степени, что температура подскакивает. Поэтому папа меня время от времени останавливает.

— Еще один вопрос вашему папе. Юля когда-нибудь проводит тренировки на открытой воде?
— В принципе, особой необходимости в этом нет. В прошлом году, к примеру, когда она ездила на Гавайи и Барбадос, ей не нужно было плавать в океане на время в течение столь короткого, неделька, срока пребывания на островах. Нами был запланирован просто ее активный отдых, и Юля совершала пробежки по берегу океана и с огромным удовольствием занималась с инструктором гавайским национальным видом водного спорта — серфингом, но, конечно же, только на малых волнах. А вот когда я тренировал группу в Волгодонске, ради разнообразия я устраивал ребятам заплывы на канале с довольно быстрым потоком воды. Дети плыли против течения до моста, там разворачивались, и радостно неслись назад уже по течению.

instagram Юлии Ефимовой

— Кстати, о пробежках. Пловцы по-разному относятся к кроссам. Одни считают их полезными, другие их избегают, мол, нельзя «забивать» ноги. Ваше мнение, Юля?
— Да, именно так. Пробежки могут «забить» ноги, ухудшить эластичность мышц. Но я все равно часто бегаю, мне это нравится, но я стараюсь бегать только на мягком грунте, к примеру, как это было недавно на фантастических песчаных океанских гавайских пляжах. Одним словом, Алоха! Что означает на местном наречии одновременно и приветствие, и кайф (хохочет).

— С кем из пловцов вы больше всего общаетесь в группе Дэйва?
— В нашей команде царит настоящая интернациональная и доброжелательная обстановка, в которую Джон Урбанчик, венгр по происхождению, вносит свой мадьярский колорит. Трудно даже припомнить страну с плавательными традициями, представителя которой не было бы в группе Дэйва, настоящего человека мира. Я со всеми ребятами стараюсь поддерживать хорошие отношения, даже с соперницами (смеется). Но чтобы в гости друг к другу ходить, на посиделки, то только к россиянам. Нас четверо тренируется у Дэйва, и, конечно, мы проводим много времени и вне тренировок, ведь это так приятно пообщаться с соотечественниками.

— Обычно пловцов топ уровня на соревнованиях в любом городе ждет одно и тоже: аэропорт-отель-бассейн, а на остальное времени просто не хватает…
— Верно. К сожалению, так происходит и со мной. Если пойдешь гулять до соревнований, ты устанешь и не сможешь должным образом настроиться на лучший результат. Во время соревнований вообще нет времени на что-то отвлечься, заплывы по два раза в день. После соревнований сразу улетаем. К примеру, я приезжала в Барселону на соревнования раз пять и почти не видела главных достопримечательностей этого города. И лишь недавно приехала туда на тренировочные сборы. Вот тут мне удавалось ежедневно выбираться куда-то, и я получала много ярких впечатлений. Пешком обошла все исторические и наиболее интересные места в городе. Но Рим мне еще больше понравился. Бывала там много раз на соревнованиях и толком ничего в Вечном городе не увидела, он даже оставил в моей памяти довольно бледное впечатление. Но год назад я приехала в Рим специально на экскурсию, и это было совсем другое дело. Теперь я уверена, что это один из красивейших городов на планете Земля. Но самые яркие и разнообразные впечатления у меня остались от Австралии. Туда я приезжала еще до того, как добилась больших спортивных успехов. Там жил мой брат, я у него гостила целый месяц, и он показал мне много интересного.

— Как вы после Америки привыкали жить по московскому времени?
— До 9 и даже до 10 вечера я поддерживала себя с помощью кофе, чтобы слишком рано (по московскому времени) не уснуть.

instagram Юлии Ефимовой

— А в США вы не пытались жить по московским часам?
— Плавать там по ночам в бассейне было весьма проблематично, а тренироваться надо. Специально я не старалась перестроиться «под Москву», но поневоле получалось. К примеру, последние два дня перед отъездом собирала большую сумку и затягивала это занятие до 12 часов ночи по местному времени, несмотря на то, что папа постоянно ругал меня, призывая к дисциплине. А я ему в шутку отвечала, что, мол, таким образом перестраиваю свой организм на Москву!

— На Олимпиаде 2016 года в Рио-де-Жанейро финальные заплывы будут проводиться ночью. Как вам эта перспектива?
— О, для меня это даже хорошо, люблю утром поспать вволю (улыбается). Подъем в 6 или 7 часов утра, просто ужас, мне всегда тяжко дается, а бодрствовать до часа ночи для меня совсем не сложно, ведь я настоящая сова. К тому же у тех спортсменов, кто постоянно тренируются в Америке, вообще нет никаких проблем с ночными стартами в Рио. Проведем с Дэйвом несколько последних тренировок чуть позже по времени, и, ха-ха, вот и вся наша адаптация!

— В Бразилии и, конкретно, в Рио, уже бывали или только мечтаете?
— Нет, в Южной Америке я еще не была. Но до начала Олимпийских игр мы планируем провести пару сборов на месте будущих стартов. Многие американские пловцы сделают тоже самое. Кстати, в группе Дэйва теперь тренируется один бразилец, олимпийский призер. Он обещал по блату «пробить» нам самые крутые сборы (смеется).

— После чемпионата России в Москве поедете домой?
— Нет, сразу в Волгодонск мне не удастся попасть. Сначала поеду в Ростов, потом в Тюмень, а уже потом уже в Волгодонск.

— В Ростов на учебу?
— Да, нужно сдавать сессию по моей специализации — регионоведению.

— Ни пуха, ни пера! А напоследок, если позволите, о неожиданном. Год назад в социальных сетях ухнула информационная «бомба» о вашей… помолвке. Это была шутка?
— На самом деле это сообщение и для меня стало большим сюрпризом. Захожу в сеть я крайне редко, и о моей, так называемой, «помолвке» первыми мне сообщили друзья и знакомые, поздравляли и требовали подробностей. Причем, спрашивали об этом на разных языках. А я даже на своей страничке это сообщение не могла найти, оно «висело» на чьей-то другой, и я не смогла его удалить. Будем считать это шуткой. Так что до Олимпиады в Рио-де-Жанейро я не планирую ни замужества, ни даже помолвки (смеется).
Работать надо!

P.S.
Наш разговор с Юлией Ефимовой и ее отцом Андреем Михайловичем состоялся накануне проведения в Москве чемпионата России 2015 года, и выступление королевы на этом турнире получилось просто триумфальным. Юлия украсила свое возвращение на водную гладь трёхкратным победным золотом на всех трёх дистанциях брассом (50 м, 100 м и 200 м), одновременно выполнив соответствующие отборочные нормативы для участия в предстоящем первенстве планеты по водным видам спорта в Казани.

Эти результаты являются весьма неплохими стартовыми позициями, чтобы претендовать в Казани на мировую корону на двух первых дистанциях, а на 200 м брассом пробиться в финал, и там уже бороться за медали.

В финале первенства России на 200 м комплексом Ефимовой досталось лишь серебряная медаль. При этом, 150 метров дистанции она уверенно лидировала, но на последнем полтиннике вольным стилем она растеряла всё своё преимущество и уступила золото Виктории Андреевой (2.12,31), проиграв ей почти полторы секунды (2.14,67). Да, прав был тренер и отец Юлии, что ей надо ещё много и упорно работать над кролем, чтобы претендовать хотя бы на выход в финалы на этапах Кубка мира.

Тем временем, основная соперница Юлии в мировом масштабе, олимпийская чемпионка 2012 года Рута Мейлутите неожиданно добавила ложку дегтя в бочку нашего плавательного меда, заявив в интервью английской радиостанции ВВС, что она «больше не считает Юлию Ефимову честной спортсменкой…» Понятно, что литовка опасается возможных поражений от нашей спортсменки на предстоящем чемпионате мира, однако, это еще не причина делать на весь мир подобного рода публичные заявления.

Что можно сказать по этому поводу? Чем возразить Руте? Думается, старты в Казани, как и сама жизнь, все расставят на свои законные места. Подождем немного и мы, а затем будем отчаянно болеть за королеву российского плавания Юлию Ефимову и всю нашу славную дружину водоплавающих россиян!

– Что значит плавание в вашей жизни?
– Чрезвычайно много. И не только потому, что я снял «Пловца». Не мыслю свою жизнь без воды, без плавания. Иногда кажется, что у меня, как у Ихтиандра, есть жабры. Если я не окажусь в море или в бассейне хотя бы два-три раза в неделю, чувствую себя неживым. Я не человек асфальта, не человек гор, я человек моря. И этому есть объяснение. Я родился в Батуми, дом наш стоял на морском берегу. Мама рассказывала, что мою колыбель часто выносила на воздух, и я спал под звуки прибоя. Наверное, отсюда и любовь к водной стихии. А сегодня ради того, чтобы поплавать, я готов сбежать из ресторана и даже из кинозала. Мне 72 года, но я чувствую себя на 40. Могу пройти в быстром темпе 10–15 километров и даже не вспотеть. Когда меня все-таки скрючит от старости, я, надеюсь, по-прежнему буду плавать. У меня есть мечта поселиться на берегу моря. Любого, кроме Северного Ледовитого океана…

– Вы, наверное, плавали с юных лет?
– Как всякий батумский мальчишка, я плавал чуть ли не круглый год, а девочек обольщал тем, что прыгал с 10-метровой вышки, крутя сальто. На берегу моря располагалось спорт-общество «Пищевик», здание 30-х годов с надписью на фронтоне «Лучший друг физкультурников – Сталин». Там (редкость для тех времен!) работал бассейн с подогревом. Так что летом мы резвились в море, а зимой в бассейне. Плавали с бесконечным азартом, на спор… Я не стал мастером спорта, но бассейн мог запросто проплыть под водой. Подростком несколько раз участвовал в заплывах на 6 километров. Впереди плыл плот с портретом вождя, весь увитый бумажными цветами. На плоту играл оркестр, и мы, человек 150, кто кролем, кто брассом, плыли вслед за портретом к горизонту. Эти впечатления потом отозвались в моем фильме «Пловец».

– Как у вас созрел замысел этого фильма?
– Я жил недалеко от рынка, там в кофейне варили лучший в городе кофе. В ней каждый день собирались крепкие, сухие старички. Пили кофе, курили местный табак, крепкий до ужаса, вспоминали разные истории. Я крутился рядом и слушал. Одна из историй была о некоем Дурмишхане Думбадзе, красавце, силаче, батумском водолазе. Когда один англичанин впервые переплыл Ла-Манш, Думбадзе бросил сгоряча: «Подумаешь, я два Ла-Манша переплыву». Его поймали на слове. Думбадзе разделся и бросился в воду, велев встречать его в Поти. А рас- стояние по морю от Батуми до Поти – 60 километров, как раз два Ла-Манша. В Поти его никто не встречал. А когда наш герой вернулся домой и сказал, что сплавал по объявленному маршруту, ему не поверили. Оскорбленный, он ушел из Батуми и прожил остаток жизни в деревушке… Я взял это за сюжет – так получился фильм «Пловец».

– Почти все действие картины происходит на воде. На съемках опасные случаи были?
– Нет, все обошлось благополучно. Хотя снимали в дождь, а однажды и в сильнейший шторм. Нашу лодку с камерой мота- ло, как щепку. Но исполнитель главной роли, силач и красавец Элгуджа Бурдули, которого я нашел на автозаправке, каждый раз выныривал из волн и мощно, красиво плыл дальше.

– Картину в свое время положили на полку. Почему?
– В фильме заплыв повторяли три поколения рода Думбадзе: отец, сын, а затем внук. И на глазах зрителей происходило обмельчание: если Дурмишхан – атлетичный красавец, то его сын был пожиже, а внук оказался толстым рохлей, неспособным на подвиги. Что было воспринято как антисоветский выпад. Особенно возмутила чиновников сцена с массовым заплывом физкультурников вслед за портретом товарища Сталина. В сцене увидели аллюзию на тему Крысолова и его волшебной дудочки. Поэтому картину напечатали одной копией. Но в эпоху пере- стройки лента выплыла из небытия, собрала с десяток фестивальных наград в Токио, Мардель-Плата, Сан-Ремо… Я много работал в кино, но на сегодняшний день это, наверное, главный фильм в моей жизни.

– А свои 60 километров вы проплыли?
– За один раз нет. Но за всю жизнь я проплыл сотни, тысячи километров. Я абсолютно уверен, что плавание – лучшее средство от всех болезней. В 1991 году мне сделали серьезную операцию на сердце. Я в то время был страстным курильщиком, что и привело к беде. Доктор сказал: есть много лекарств, но самое универсальное – это бросить курить и один час в день обязательно отдавать спорту. С тех пор я не взял в руки ни одной сигареты. Бегал трусцой, потом это занятие бросил. Но плавание я не бросал никогда. Это для меня больше, чем спорт. Больше, чем образ жизни. Это для меня религия!

Фото: архив И. Квирикадзе

Мы встретились с Шаваршем Владимировичем на Юго-западе Москвы, где он живет и работает. Выглядит он замечательно, много шутит, улыбается. Чувствуется в нем какая-то настоящая, добрая сила. И это как раз тот случай, когда первое впечатление не обманывает. Судьба испытала его на излом, но он выстоял, не сломался и живет свою жизнь с редким достоинством, без суеты, не размениваясь на мелочи. Говорит, такой основательности научил его спорт и горы в родной Армении. «Я так привык: сначала все взвесь, прими решение – а потом не сворачивай». Это он так мне говорит. Но бывали у него ситуации, когда на все «взвешивания» оставались доли секунды…

Первый раз это случилось в январе 1974-го. В тот день Карапетян возвращался со спортивной базы Цахкадзор (известной всем поколениям отечественных пловцов!) в Ереван. В автобусе более тридцати пассажиров. На крутом подъеме водитель, заметив неполадки, вышел из кабины, открыл крышку капота и… Вдруг автобус тронулся с места и покатился к пропасти. В салоне – паника, у Шаварша, сидевшего ближе всех к кабине шофера, оставались мгновения. И он успел! Локтем разбил стекло, отделявшее кабину от салона, дотянулся до руля и резко крутанул им, направив автобус от пропасти к горе. Тот замер, встав поперек дороги.

Говорят, дважды снаряд в одну воронку не падает. Но судьбе было угодно продолжать испытывать чемпиона на прочность. 16 сентября 1976 года Шаварш со своим братом Камо и тренером Липаритом Алмасакяном совершал утреннюю пробежку. Он уже отмахал 21 километр, когда увидел жуткую картину. На его глазах переполненный троллейбус, потеряв управление, прорвал ограждение и рухнул с набережной в Ереванское озеро. Махина сразу же ушла ко дну – никто выбраться не успел. Кажется, сам Бог послал на помощь гибнущим людям чемпиона-ныряльщика – никто другой во всем мире не смог бы, наверное, совершить того, что в тот момент оказалось под силу Шаваршу.

«Помню, крикнул брату: «Я достаю – ты подбираешь!» Именно ему я передавал пассажиров, а тот дальше тренеру… Глубина там была где-то десять метров, видимость нулевая, потому что троллейбус поднял со дна целую тучу ила. Нырнув, я разбил ногами заднее стекло троллейбуса и начал вытаскивать людей. Каждое погружение – человек. Действовал на ощупь. Очень торопился, понимал, что для кого-то и секунда промедления станет роковой».

Даже сейчас, столько лет спустя, в уютной московской квартире от его негромкого рассказа бегут мурашки по спине. Он нырял раз за разом, уже на автомате, в меркнущем сознании пульсировала только одна мысль: там остаются люди! Еще несколько минут назад полное сил и ловкости, а теперь измученное, изрезанное обломками стекла тело отказывалось подчиняться, но он снова, едва глотнув воздуха, погружался в холодную, темную воду.

Всего он вытащил из воды 27 человек, 20 из них удалось вернуть к жизни. Интересно, что с ними стало теперь, целую жизнь спустя? И помнят ли они своего спасителя? Но спрашиваю я Шаварша совсем о другом: не снятся ли ему те люди, которых он вернул с того света?

«Верите, снится один, но не из тех, спасенных. Другой человек. Тот, которого я не достал. Тогда под водой я уже терял сознание и схватил не пассажира, а подушку от сиденья. Вытащил ее и заплакал. Этот момент до сих пор не дает мне покоя. Корю себя за ошибку: надо было сделать не менее пяти выдохов и вдохов, а я сделал только один. Не хватало кислорода, и я схватил эту подушку. А ведь мог бы спасти чью-то жизнь…»

Тот роковой день и самого чемпиона поставил на грань жизни и смерти. Тяжелая пневмония осложнилась сепсисом. Полтора месяца он был без сознания. После воспаления в легких образовались спайки, каждый вдох давался с трудом. Но он и на этот раз совершил чудо – выкарабкался. Закалка и железная воля помогли, он даже в спорт вернулся и сумел установить очередной мировой рекорд. Невероятно, но через некоторое время он вновь спасал людей, на этот раз из пожара. Горел многоэтажный дом – и снова множество спасенных жизней, снова травмы, ожоги. Вы думаете, фантастика?

Героем Шаварш себя никогда не чувствовал, да и написали в газетах о его подвиге только через шесть лет. Тогда и орден дали – «Знак Почета», МОК наградил его знаком «За честную игру»… Хотя если для таких людей Звезды Героев жалеть, то кому их давать прикажете?

В 1992 году, после распада СССР, Карапетян переехал с семьей в Москву. «Меня дружба выручила. Мой друг, ныне покойный журналист Сергей Вишняков, одолжил мне денег на квартиру, помог начать бизнес – открыть сапожную мастерскую. Я поначалу стыдился: как же, чемпион – и в сапожники подался… Что люди скажут? Но быстро понял, что надо кормить семью. Москва слезам не верит».

У Шаварша Карапетяна большая и дружная семья: любимая жена Нелли, дочери Лусине и Заруи и сын Тигран. «Лусине работает в банке, а Заруи на телеканале «Russia Today». А вот 15-летний Тигран занимается плаванием, специализируется в спринте. И Армению не забываем, она для меня как мать. Стараюсь бывать там как можно чаще. Что еще? Напишите, что у меня много друзей, они хорошие люди…»

Написал, Шаварш. Живи долго и счастливо – уверен, к моим словам с радостью присоединились бы все читатели и те 20 пассажиров из ереванского троллейбуса…

Фото: ИТАР-ТАСС, РИА Новости

… Настя могла сейчас не за сборную плавать, а танцевать в русском народном ансамбле — в каком-то смысле чемпионку из дочери сделала мама. Валентина Ивановна привела дочь в бассейн лишь для того, чтобы та элементарно держалась на воде, но вдруг почувствовала: в бассейне у ее Насти все получится лучше, чем на сцене. Ничего удивительного в том, что первые детские воспоминания Насти связаны с плаванием. Сказать, что она рвалась в бассейн, было бы большим превеличением. В 7 лет заставить Зуеву прыгнуть в воду могло только мамино обещание после хорошей тренировки посетить буфет, где Настю ждал сладкий приз. Такая вот материальная заинтересованность…

Спустя годы материальные стимулы выросли, хотя дело давно уже не в них. Тем не менее, за победу на чемпионате Европы 2008 года губернатор Пензенской области, куда Настя переехала из подмосковного Воскресенска тренироваться у Натальи Андреевны Козловой, подарил спортсменке квартиру. Так Настя стала счастливой обладательницей собственной жилплощади. И вот под Новый год Настя и ее мама ночуют в отремонтированной, но совсем пустой комнате. Впрочем, даже на матрасе Настя почувствовала себя «королевой мира» — самостоятельной, свободной, независимой. Так приятно осознать: комендантский час в общежитии училища олимпийского резерва в прошлом.

Образ «хранительницы очага» проступает в ней все отчетливее, особенно когда в Пензе гостит любимый пловец (и просто любимый!), тоже выступающий за сборную России, Сережа Фесиков. Пока, правда, на обед из трех блюд не хватает времени. Спортивный режим и тренировочный график никто не отменял. Поэтому Настя называет себя шеф-поваром по горячим бутербродам и пиццам. Но задатки хорошей хозяйки в себе видит – в выходные любит экспериментировать с рецептами от мамы или из интернета.
Настя — человек очень восприимчивый к проблемам, и к своим, и к чужим. За это Наталья Андреевна Козлова, тренер Анастасии, полушутя называет ее матерью Терезой. Кроме поддержки тренера, помогает еще и пришедшее со временем ясное понимание нехитрой вроде бы истины: все в этой жизни неслучайно.

На старте Настя фаталист. На тумбочку поднимается с простой мыслью: если суждено выиграть, то это обязательно случится. Зуева прыгает в воду, идет по дистанции и понимает, чувствует кожей, что может выиграть, она борется за победу до самого конца.
Она убежденно говорит: «Многое зависит от восприятия, мысли ведь материализуются…»

ПЛАВАНИЕ – Что для тебя счастье?
А.З. – В спорте это мгновение. Сегодня ты победил, завтра проиграл. Выброс эмоций, взрыв. А счастье должно быть долгим и теплым. В обычной жизни можно продлить минуты радости. Ведь самое большое счастье в том, чтобы близкие были здоровы и, по возможности, рядом.

ПЛАВАНИЕ – Ты веришь в любовь на расстоянии?
А.З. – Точно знаю, что она есть. С Сережей мы редко видимся, но он постоянно участвует в моей жизни, я буквально ощущаю его присутствие. Даже на расстоянии чувствую себя защищенной. Не говоря уже о том, когда мы вместе.

ПЛАВАНИЕ – У вас любовь с первого взгляда?
А.З. – Совсем нет. В юношеской команде мы даже не общались. А потом просто дружили.

ПЛАВАНИЕ – Мужчине нужно подсказывать, как ухаживать за женщиной?
А.З. – Сережу не надо ничему учить, он сам меня чему угодно научит. Не во всем мне везет, но тут Бог сделал мне подарок. А вообще все зависит от воспитания, от модели поведения в семье.

ПЛАВАНИЕ – Ты бы смогла уехать в другую страну? Например, за любимым человеком?
А.З. – Просто собрать чемодан и уехать не смогла бы. На такие кардинальные перемены в жизни мне решиться нелегко. Тем более я спортсменка, мне надо готовиться к Олимпиаде. И мне это, считаю, лучше делать в Пензе, а Сереже – в Италии. Не хотим друг другу мешать в достижении цели, тем более цель-то вон какая высокая!

Фото: РИА Новости и Getty Images, художественная обработка Алексея Бочарова