Торжественную церемонию открытия соревнований начал президент турнира, легендарный советский спортсмен, подаривший свое славное имя этим необычным соревнованиям, двукратный чемпион Европы, бронзовый призер Олимпийских игр в Мексике в 1968 году, четырехкратный рекордсмен мира Николай Панкин.

Перебравшись из Москвы в эти края, он уже долгое время проживает в одной небольшой местной деревушке — Благовещенское, а последние пять лет и сам активно включился в подготовку муромских пловцов. Панкин пожелал своим ученикам и всем остальным участникам заплывов крепкого здоровья и побед, без которых спорт невозможен.

Затем он передал слово своим товарищам, поддержавшим проведение этого замечательного спортивного праздника. Вячеслав Климанов — помощник председателя Законодательного Собрания Владимирской области по работе с Федеральным Собранием Российской Федерации — произнес взволнованные слова о роли спорта в личности каждого современного человека и зачитал приветствие одного из учеников Панкина, министра промышленности и торговли РФ, мастера спорта СССР Дениса Мантурова.

Городские власти тоже не остались в стороне, сумев организовать настоящий праздник не только для спортсменов, но и для многочисленных зрителей, заполнивших в этот солнечный день трибуны спортивного комплекса “Ока”.Свои напутствия атлетам дали Председатель Законодательного Собрания Владимирской области Владимир Киселев, Первый заместитель Главы администрации округа Муром по управлению делами администрации, начальник Управления аппарата администрации Василий Вахляев, а также председатель Комитета по физической культуре и спорту администрации округа Муром Александр Белянцев.

В пожеланиях участникам соревнований к ним присоединились и другие почетные гости, среди которых самый титулованный ученик Панкина, десятикратный рекордсмен мира, чемпион Европы и призер ОИ Дмитрий Волков. Он пожелал всем легкой воды и бескомпромиссного соперничества, после чего произнес добрые пожелания и от своего товарища, президента Всероссийской федерации плавания, четырехкратного олимпийского чемпиона Владимира Сальникова.

Член президиума Центрального Совета Объединения профсоюзов России СОЦПРОФ, мастер спорта международного класса Александр Гражданинов озвучил слова еще одного большого руководителя — депутата ГосДумы ФС РФ Сергея Вострецова, приславшего письмо в адрес организаторов турнира. Было также зачитано и приветствие Директора Департамента Государственной политики в сфере спорта и международного сотрудничества Минспорта России, мастера спорта СССР Бориса Гришина.

Не дожидаясь начала состязаний, в фойе старенького муромского бассейна была развернута экспозиция наград выдающегося мастера брасса, знаменитого Николая Панкина.

Дети и взрослые с любопытством разглядывали фотографии, грамоты, кубки и медали, что предоставил для этой выставки их именитый земляк. А сам Николай Иванович отвечал на вопросы детей, участников соревнований, и их родителей, пришедших поболеть за своих чад.
Еще один почетный гость турнира — кандидат педагогических наук, доцент, заведующий кафедрой теории и методики плавания, гребного и конного спорта МГАФК Алексей Александров провел рекрутскую минутку со своими будущими студентами, сделав презентацию своего вуза и пригласив туда учиться всех, кто после окончания школы выбирает себе путь дальнейшего образования в сфере физической культуры.

Ярко, весело и динамично прошли заплывы на дистанциях брасса — 50, 100 и 200 метров. Представители трех возрастных категорий боролись за медали и ценные призы, предоставленные спонсорами турнира, сумев во многом превзойти достижения прошлых четырех лет.

В заключение соревнований все вновь собрались в зале для торжественных церемоний, где прошло закрытие соревнований, общение с гостями и стихийная фотосессия, в которой приняли участие все желающие. В заключение мероприятия Николай Панкин призвал всех участников турнира вновь собраться вместе через год, а в недалеком будущем, возможно, уже и в другом, новом 50-метровом бассейне, о котором, по словам юбиляра, он давно мечтает.

Среди воспитанников Павла Николаевича именитые спортсмены – Александр Самсонов, победитель и призер Всемирной Универсиады-73, чемпионатов СССР, Европы, мира и Олимпийских игр 1972 года, рекордсмен СССР и Европы, прославленный пловец бронзовый призер XIX Олимпиады в Мехико Владимир Немшилов, призер чемпионата Европы и II чемпионата мира, рекордсмен Европы Анатолий Рыбаков, бронзовый призер XXV Олимпийских игр в эстафете 4х100 м комплексным плаванием Елена Шубина. В 1973 году Иоселиани был признан лучшим тренером по плвванию в СССР.

Swim illustrated поздравляет великого тренера с Днем рождения! Желаем дорогому Павлу Николаевичу здоровья, счастья и мира!

Любовь к плаванию по наследству

Это не просто слова. Отец М.В. Амировой – Василий Поджукевич – настоящая легенда советского спорта. Пловец и ватерполист, победитель Всесоюзной спартакиады 1928 года, трехкратный чемпион СССР, заслуженный мастер спорта Советского Союза. В 1930-е его называли непревзойденным центральным нападающим ватерпольной сборной, пушечные броски которого испытал на себе не один десяток вратарей.

Мастерство ленинградские «ихтиандры» шлифовали в единственном на тот момент крытом плавательном бассейне, построенном еще до революционных потрясений, но торжественно открытом только в 1927 году, к десятой годовщине Октября. Если верить старым газетам и статистикам, чемпионат Ленинграда в довоенные и послевоенные годы в нескольких группах разыгрывали до 45 команд! Матчи, как правило, проходили сразу по окончании соревнований по плаванию, с участием тех же атлетов. Подобная конкуренция нынешнему поколению ватерполистов и не снилась. Поэтому неудивительно, что костяк советской дружины составляли парни из города на Неве, прежде всего динамовцы. Ветераны той команды с восторгом вспоминали о триумфальном первом выезде в Скандинавию в августе 1934-го.

В столице Швеции они изначально планировали сыграть со сборной рабочего спортивного клуба АИФ. Но когда хозяева воды увидели тренировку ватерполистов из СССР, встречаться с ними наотрез отказались. Кому же хочется на глазах своих болельщиков проигрывать с разгромным счетом! И тогда сразиться с гостями вызвалась сборная Стокгольма, спортсмены которой только-только взяли европейскую бронзу. Мало того, несколько спортсменов этой сборной двумя годами ранее представляли Швецию на Олимпиаде-1932 в Лос-Анджелесе.

Вероятно, игра со столь грозным конкурентом не сулила ничего хорошего. Поэтому согласие на товарищеский матч с «представителями буржуазной страны» пришлось буквально выпрашивать у тогдашнего руководителя дипломатического корпуса СССР в Швеции – Александры Коллонтай. Старая большевичка опасалась, что в случае проигрыша капиталистические газеты «поднимут радостный вой» о победе над советскими ватерполистами. Но наши спортсмены настолько верили в свои силы, что Александра Михайловна поверила им и на свой страх и риск дала разрешение на встречу.

Поджукевич и его товарищи обещание сдержали – разгромили шведов со счетом 8:2, хотя первый период пришлось играть по непривычным для них международным правилам, к которым больше были приспособлены хозяева бассейна. К слову, билеты на матч продавались по баснословным ценам, а на трибунах не было ни одного свободного места. Среди зрителей у советских ватерполистов нашлось много поклонников, которые засыпали победителей цветами. Главный тренер шведской команды сказал, что если бы получил сборную СССР хотя бы на месяц, то сделал бы ее чемпионом Европы. Наконец, несколько «буржуазных газет» на следующий день вышли с блестящими отзывами об игре, особо отмечая высочайшую технику владения мячом 26-летнего центра советской команды Василия Поджукевича. Ну а через неделю, уже в Осло, со счетом 18:0 была повержена сборная рабочих клубов Норвегии. И снова на острие атак был Василий Петрович.

Присвоение ему звания «Заслуженный мастер спорта СССР» в 1938 году счастливо совпало с рождением дочери Марины. А потом в Ленинград пришли война и блокада. Лейтенант Поджукевич в навигацию 1941 года водил через Ладожское озеро самоходные баржи с хлебом, а в 1942 году – транспорты с боеприпасами и горючим. Немецкие «юнкерсы» и артиллерийские батареи бомбили и простреливали маршрут от восточного берега до порта Осиновец на юго-западной стороне озера. Однако это был единственный мостик, связывавший осажденный Ленинград с Большой землей. И потому деревянные баржи и катера день и ночь упорно шли через Ладогу, доставляя в город жизненно необходимые грузы. А на обратном пути эвакуировали детей, раненых и больных. Очевидцы рассказывали, что однажды на глазах Василия Поджукевича авиабомба разнесла баржу с шоколадом. Лейтенант не раздумывая бросился в воду и четыре часа доставал с восьмиметровой глубины ящики с ценным грузом. Никто не знает, сколько детей спасли те калорийные сладкие плитки, но, вероятно, немало. Впрочем, разве об этом думал пловец-чемпион, ныряя раз за разом в холодную ладожскую воду?

Сама Марина Васильевна блокадного детства не помнит. Когда началась война, ей было всего три года. Но она знает, что отец уже в 1944-м выиграл Всесоюзные соревнования пловцов в Москве. А как только кончилась война, привел в спорт семилетнюю дочь. «После Победы папа работал тренером и преподавал в институте физкультуры имени Лесгафта. В какой-то момент он стал брать меня с собою в бассейн. Я фактически выросла у воды», – вспоминает Марина Амирова.

Великой спортсменкой она не стала. Плавала на уровне первого спортивного разряда, а вот мастерский норматив ей не покорился. «Звание КМС тогда еще не ввели», – улыбается Марина Васильевна. Зато тренерский талант передался ей по наследству. Василий Петрович в 1950-е годы работал с ватерпольными командами ВМФ, «Балтика» и сборной СССР, выступавшей на Олимпийских играх в Хельсинки. Потом создавал детские плавательные школы – «Большевик», «Водник», «Политехник». Подготовил множество чемпионов и рекордсменов страны, возглавлял городскую федерацию плавания, продолжал преподавать в институте имени П.Ф. Лесгафта.

А Марина Васильевна после школы окончила факультет физического воспитания знаменитого педагогического института имени Герцена и начала работать тренером. На первых порах – в «лягушатнике». Когда же в 1963 году был введен в строй первый в городе 50-метровый бассейн СКА на восемь дорожек и с трибунами на 2500 зрителей, ее пригласили на должность тренера в спорткомплекс олимпийского класса.

С Еленой Волковой

Искусство обработки бриллиантов
Сильных тренеров иногда сравнивают с умелыми ювелирами, которые знают, как обработать невзрачный алмаз, чтобы он, превратившись в бриллиант, заиграл всеми своими гранями. Марина Васильевна – из их числа.

В 1975-м Амирову приняли на работу в спортивную школу-интернат № 62 (сегодня – колледж олимпийского резерва). Старшим тренером отделения плавания интерната был назначен ее бывший коллега по армейскому спортклубу Генрих Яроцкий – кандидат наук, автор уникального рекорда в истории плавания. В 1980 году на Олимпийских играх в Москве его ученики выиграли восемь золотых медалей! Столько наград на одной Олимпиаде ни до, ни после Яроцкого не завоевывал ни один отечественный тренер.

Впрочем, это было чуть позже, а за четыре года до Москвы-80 в группе Марины Амировой начала тренироваться 12-летняя брассистка Юлия Богданова. Талантливому тренеру потребовался один год, чтобы вывести подопечную на рекордные скорости. И на чемпионате Европы 1977 года в шведском Йончёпинге Юлия Богданова одержала двойную победу на индивидуальных дистанциях 100 и 200 метров, а также внесла свою лепту в серебро сборной СССР в комбинированной эстафете 4х100 м.

Еще через год в Западном Берлине ученица Амировой выигрывает полный комплект медалей. Она становится чемпионкой мира на стометровке с мировым рекордом и финиширует второй в финальном заплыве на 200 метров – вслед за подругой по команде Линой Качюшите, которая также устанавливает рекорд мира. Бронзовую награду Богданова получает за третье место в комбинированной эстафете.

С Юлией Богдановой

Объясняя бурный прогресс подопечной, Марина Васильевна говорит, что высокую физическую одаренность Юлии удачно дополнял бойцовский характер. Как, впрочем, и еще одной ее талантливой ученицы тех лет – Светланы Варгановой. И пришедшей в плавание несколько позже Елены Волковой.

Елена Волкова

Светлана Варганова

Впрочем, и у превосходных ювелиров случаются не самые удачные дни. На Играх-1980 болельщики ждали от советских пловчих новых мировых рекордов и много золота, однако соревнования в бассейне спорткомплекса «Олимпийский» превратились в «открытый чемпионат ГДР». Немецкие спортсменки завоевали одиннадцать чемпионских титулов из тринадцати, в том числе на коронной для воспитанниц Марины Амировой стометровке брассом. В предварительных заплывах на этой дистанции Юлия Богданова показала скромный 16-й результат и не попала в финал. Чемпионкой стала Уте Гевенигер, на секунду с лишним опередившая киевлянку Эльвиру Василькову. В подготовке которой, кстати, участвовала Марина Амирова. Зато на 200-метровке хозяйки бассейна сумели занять весь пьедестал почета. Победу одержала мировая рекордсменка Лина Качюшите, следом за ней финишировали Светлана Варганова и Юлия Богданова. Кроме того, Эльвира Василькова плыла брассом этап комбинированной эстафеты 4х100 метров, который принес сборной СССР бронзу. В сумме подопечные Амировой выиграли в олимпийской Москве четыре медали на троих – две серебряные и две бронзовые.

Внутренняя конкуренция

На вопрос о секрете успехов пловцов сборной СССР тех лет Марина Васильевна вспоминает самыми добрыми слова- ми главного тренера Сергея Михайловича Вайцеховского, который собрал на подмосковной спортивной базе «Озеро Круглое» лучшие тренерские кадры страны и создал в команде уникальную творческую атмосферу. Достаточно перечислить фамилии Игоря Кошкина, Алексея Красикова, Глеба Петрова, Бориса Зенова и некоторых других специалистов, чтобы понять, насколько сильным был тренерский штаб советской команды.

«Конкуренция в сборной Вайцеховского была высочайшая! Мы соревновались и учились друг у друга», – рассказывает Марина Васильевна. И опровергает тезис о непримиримом противостоянии наставников брассисток – ленинградки Амировой и одессита Зенова. «Наоборот, Борис Дмитриевич щедро делился со мной своими знаниями. Отношения между нами были уважительные», – утверждает она. И смеется над слухами, что от обиды после проигрышей Богдановой и Варгановой в тренировочных заплывах ученицам Зенова уходила плакать в лес. Также Марина Васильевна говорит, что без занозы в сердце отпустила Светлану Варганову в группу Бориса Зенова. И в 1982 году в Эквадоре спортсменка стала чемпионкой мира на дистанции 200 метров и бронзовой медалисткой в комбинированной эстафете. «К тому времени в наш спортивный интернат поступила одаренная Лена Волкова, поразившая меня не столько спортивными задатками и высокими для юного возраста результатами, сколько любовью к плаванию, уникальным трудолюбием и желанием побеждать», – вспоминает тренер об одной из лучших учениц. С Волковой они десять лет вместе покоряли самые высокие вершины мирового плавания.

В их активе – выступления на Олимпиадах в Сеуле-1988 и Барселоне-1992, победы на Играх доброй воли в Москве-1986 и Сиэтле-1990, титул чемпионки мира в австралийском Перте-1991, множество других наград. Сейчас Елена Юрьевна работает старшим тренером родной спортшколы «Радуга». Значит, продолжение следует.

Евгений Середин, Владимир Сальников, Олег Цветов, Лидия Крекер, Марина Амирова, Юлия Богданова

Тренерская кухня Марины Амировой 

– Как вы строили тренировочный цикл? На- сколько было важно, чтобы ваши ученицы набирали форму к определенному сроку?
– В любом деле важно не перестараться. Я планировала подготовку так, чтобы спортсменки без рывков и спадов подходили к главным стартам сезона. Стоит заметить, что спортивные достижения предопределяются сочетанием не только работы и отдыха, но и многих других факторов, важнейшие из которых – режим и трудолюбие. В работе с женщинами очень важны контроль и самоконтроль. Допустим, не сможет спортсменка ограничить себя в лишних калориях на каникулах, и купальник после воз- вращения из родительского дома в сборную становится тесен. Все приходится начинать едва ли не с нуля. Поэтому больше чем на десять дней я девчонок домой не отпускала.

– Как часто пловцам можно выходить на пик формы в течение года?
– Обычно настоящий пик формы достигался один раз в год. Не думаю, что с появлением в современном плавании более напряженного календаря, чем раньше, что-то кардинально изменилось. Потому что главными соревнованиями для любого спортсмена остаются Олимпийские игры и чемпионат мира. А для остальных стартов есть методики, которые позволяют дольше поддерживать относительно высокие кондиции.

Олимпийский пьедестал-80 (100 м брасс). Эльвира Василькова, Уте Гевенигер, Сусанне Нильссен

– Вас не тревожило, если подопечные от перегрузки снижали скорость на тренировках?
– Чтобы этого не произошло, тренеру нужно уметь правильно распределять нагрузки.

– А вы согласны с утверждениями некоторых специалистов 1980-х, что чем тяжелее нагрузки в переходный период, тем выше будут результаты на соревнованиях?
– В любом деле нужен индивидуальный подход и правильное сочетание объемной и скоростной работы в подготовительный период.

– Можете назвать любимую «забойную» серию, от которой плакали ваши ученицы?
– Они не плакали, но плавали каждую неделю такой тест – и все брассом: 10х200 м на пульсе 22-24 (ЧСС за 10 сек. – Прим. ред.) с интервалом 20 сек. Затем после откупывания 10х100 м на пульсе 24–26 с интервалом 30 сек. И еще раз после откупывания 10х50 м с интервалом 40 сек. на пульсе 28 и выше. Это было тяжело, поверьте!

Фото: архив Марии Амировой, РИА Новости.

1974, Железноводск

Его очаровательная супруга, Елена Васильевна, даже через 60 лет после знакомства по-прежнему обращается к нему уменьшительно-ласкательно: «Павлик, тебе морсу?» Он смущенно протягивает небольшой бокальчик: «Почему морсу – шампанского!» После долгого вечера и бутылки коньяка вопросов не становится меньше. Говорим, вспоминаем друзей, спортсменов, тренеров, всех, о ком я когда-то слышал или читал, а он помнит лично еще детьми: «Помню, Коля Сухоруков (Н.Н. Сухоруков, бывший директор бассейна СК «Олимпийский». – Прим. ДВ), тоже Николай Николаевич, как и его отец – чемпион СССР по плаванию, когда-то мальцом бегал по водной станции, где мы тренировались. В те годы Николай Николаевич-старший уже руководил всем советским плаванием, а станция находилась в столичном ведении, так на лето к нам приезжали сильные московские спортсмены, он их тренировал, заодно занимался и с нами. Он привез заграничный кроль и модный баттерфляй на Черное море. Именно Сухоруков стал моим первым профессиональным тренером, проводником прогрессивных идей тогдашнего спортивного плавания среди нас, батумских мальчишек середины 30-х…»

2013, Москва

Время перевалило за полночь, но темы не иссякают. Смотрю на него и думаю: сколько же видели эти древние глаза? Сколько раз за свою длинную, полную ошеломительных событий долгого века жизнь, он входил в эту воду? Как же у него хватило сил и терпения на всех нас, чтобы сохранить в себе всех ошарашивающую любовь, чтобы ни один его воспитанник не сумел бы позволить себе сделать хотя бы намек на неуважение в его адрес? Помимо настоящего кавказского долголетия Бог одарил его выдающимися качествами личности, и даже, кажется, само время замерло перед ним в почтении. Сидим уже часа четыре, а начинали-то, конечно, с вопроса о том, как все стартовали. Павел Николаевич тогда лишь улыбнулся и тихо сказал: «В воду попал еще младенцем. Однажды в Грузии на одной извилистой дороге чуть не случилось несчастье. Там посреди гор текла небольшая речка. В нее-то я и упал с перевернувшейся арбы. Если бы не мама, все бы сложилось куда печальнее. Она успела вытащить меня из воды и не дала захлебнуться…» События почти столетней давности прорисовываются в воображении, и я уже почти вижу залитый солнцем горный склон, слышу шум горной реки, чувствую запах давно ушедшего лета. Спрашиваю, а каково это было – жить в те времена?

«Дело в том, что Николай Анисимович, мой отец, белогвардейский офицер, меньшевик, демобилизовавшийся из армии после ранения, в год моего рождения стал мэром Тбилиси…» Павел Николаевич неторопливо продолжает о семье, но вот краешки его губ трогает еле заметная улыбка: «Мама в 1914-м закончила Цюрихский университет и была врачом, в Первую мировую лечила раненых. Потом ее профессия спасет нам всем жизнь: много лет мы прятались по уездным больницам, где маме давали работу и жилье. Сейчас уже можно говорить, но меньшевистское прошлое могло дорого обойтись семье. Через некоторое время, когда советская власть добралась до Грузии и поглотила ее столицу, мы уже упаковали свои чемоданы и бежали вдоль побережья до Батуми. Удивительно, но нам везде попадались порядочные люди, и время репрессий никого из близких не тронуло. Даже отца. Его и мамино образование позволяло семье сводить концы с концами…»

Сборная команда СССР, 1975, Кали (Колумбия)

Надо заметить, что Елена Васильевна, сидящая за столом напротив своего мужа, ловила каждое его слово, постоянно дополняла и иногда заводила разговор в необычное русло: «Представляете, Ирина Павловна, мама Павлика, во время своего обучения в Швейцарии зашла однажды на заседание большевистского кружка, и это решило исход дела. Позже она мне сама признавалась, что сразу поняла: «К какому светлому будущему могут стремиться эти социалистки, если у них несвежие блузки?» Мы смеемся и все глубже погружаемся в истоки. История жизни Иоселиани разворачивается на наших глазах – от Сванетии XII века и нового Цхалтубского гнезда знатных предков, князей и основателей рода, через столетия, кровную месть и междоусобные распри до жестокого ХХ века – и вновь утекает в воды самого синего в мире Черного моря, касаясь плавания, основного предмета нашей беседы.

Павел Николаевич возвращает нас в Батуми 30-х: «Плавать начал благодаря старшему брату, он кинул меня на глубину, и мне пришлось плыть до буйков. А в 34-м я уже выступал на первенстве города и занял по своему возрасту первое место на сотнях вольным стилем и на спине. Спорт и плавание стали моей жизнью, и через три года я уже ехал в Москву для поступления в Школу тренеров. Куда к вступительным экзаменам, собственно, благополучно опоздал. Помогла супруга моего тренера Лидия Федорова – тоже чемпионка страны, она привела меня буквально за руку в областной техникум физкультуры в Малаховке, который в конце 40-х я закончил…»

Павел ИОСЕЛИАНИ и Сергей ВАЙЦЕХОВСКИЙ

Листая эти страницы своей жизни, Иоселиани как будто вновь переживает каждую из них. Он радуется, расстраивается, вдруг замолкает и снова увлеченно продолжает повествование. Каждая из затронутых им эпох невероятно интересна, я атакую вопросами, мы то убегаем вперед, приближаясь к настоящему, то вновь уносимся в прошлое, где память живых свидетельств превращает легенды в быль. И даже грозные события Великой Отечественной мы умудряемся рассмотреть через призму спорта, главного дела его жизни. Время клонится к ночи, я понимаю, что наша следующая встреча может состояться не скоро и, возможно, уже не в этой жизни, поэтому спрашиваю, спрашиваю, а он отвечает.

– А война, Вторая мировая, как она отразилась на вашей тренерской карьере и вообще на жизни?
– Как и у всех людей моего поколения, она отняла лучшие годы. Сразу после техникума меня призвали в армию. До 46- го года я служил, начал солдатом, но дослужился только до лейтенанта. Мне повезло: на Западный фронт, в мясорубку, я так и не попал. Наша дивизия дислоцировалась на Кавказе, военные действия застал только там во время боев на Клухорском перевале. Там, кстати, много позже, уже в мирное время, мы проводили с пловцами спортивные сборы – очень красивые места.

– Во время войны мечтали о том, чтобы вернуться в спорт?
– Нет. Планировал окончить юридический факультет Военной академии в Москве, даже поступил на заочный. Писал, сдавал зачеты, экзамены, все, естественно, в письменном виде и отправлял по месту учебы, но… в итоге пришлось бросить, стать юристом мне так и не удалось.

Павел ИОСЕЛИАНИ и команда «Батумский пищевик». Кишинев, 1954

– Помешала тренерская карьера?
– Возможно. Но не сразу. После демобилизации, уже дома в Батуми, начал работать инструктором в местном спорт-комитете, и только когда в 51-м назначили руководить знакомой мне водной станцией «Пищевик», по-настоящему почувствовал себя тренером. Занимающихся было много, мы собирали секции не только по плаванию, культивировали и водное поло, и прыжки в воду, а также греблю и даже велосипед. Но плавание, конечно, было самым любимым и близким для меня занятием. Среди тех ребятишек и появились мои первые чемпионы. Бершанский, Антонян… С Аликом Антоняном связаны мои первые тренерские достижения на всесоюзной арене. В 56-м он стал победителем 1-й Спартакиады народов СССР, и мы вместе с другими ребятами – командой батумского пивзавода – покоряли тогда Москву.

слева направо: Владимир АБОИМОВ, Павел ИОСЕЛИАНИ, Александр САМСОНОВ, Татьяна ЗОЛОТНИЦКАЯ, Владимир КРИВЦОВ, Анатолий РЫБАКОВ, Любовь СЕМКИНА

– А дальше, что было потом?
– В 59-м по линии спортивного общества «Гантиади» меня перевели из Батуми в Тбилиси. Там я стал старшим тренером и директором нового открытого бассейна. Мы проводили много соревнований, в основном чемпионаты Грузии по различным водным видам. Но долго там поработать не пришлось: в 61-м я перебрался в Москву и остался здесь уже навсегда.

– Что тогда представляло собой плавание, его методическая составляющая?
– Долгое время плавание оставалось чисто летним видом спорта, водоемы были естественными, тренировались в воде с мая по сентябрь, поэтому в межсезонье было много обще- физической работы. Перед войной лишь Москва могла похвастать крытыми 25-метровыми бассейнами. Их было всего два на всю страну. В одном из них, в Измайлово, в 38-м году я даже выступал на чемпионате столицы. Тренировочные объемы в воде были небольшие – полтора-два километра, одна тренировка в день. СФП почти не использовали, вместо резины и эспандеров – мешочки с утяжелением, плавательные доски сколачивали сами из подручных деревяшек. Сразу после войны методика практически не изменилась, увеличивать объемы стали позже, уже в 60-х.

Павел ИОСЕЛИАНИ и Оксана КОМИССАРОВА

– А как вам удавалось узнавать о современных достижениях и актуальных моделях спортивных стилей?
– Так я и говорю, москвичи, среди которых были легенды – чемпионы и рекордсмены СССР, приезжали и учили нас, а мы, в свою очередь, передавали знания товарищам, а потом и своим ученикам. Литература ДСП (Для служебного пользования. – Прим. ред.) появилась значительно позже, уже в эпоху моей московской практики.

– Кто из тех чемпионов, что приезжали перед войной на море, запомнился вам особо?
– Конечно, в первую очередь мой тренер. Именно благодаря его рекомендациям я изменил свой стиль, перестал задирать голову во время плавания кролем и существенно увеличил скорость, добившись рекорда СССР среди юношей на полтиннике. Но потом была эта история…
Павел Николаевич вспоминает о том, как незадолго до войны Сухорукову вместе со знаменитым ватерполистом Валерием Буре, который через годы станет отцом и тренером бронзового призера Олимпийских игр в Мюнхене Владимира Буре, а также еще одним своим другом, чемпионом страны по прыжкам в воду, Алексеем Жигаловым, которыми Иоселиани был знаком по летним батумским лагерям, впаяли тюремный срок, и им пришлось сменить свои спортивные занятия на зэковское ремесло. Дело в том, что идеологический департамент Страны Советов запланировал поездку сильнейших советских спортсменов в Швецию для обмена опытом с тамошними пролетариями. Но по доносу одного негодяя о том, что якобы вышеперечисленные товарищи хотят там остаться, их всех загребают на Лубянку, и вскоре бывшие чемпионы отправляются не в благополучную Скандинавию, а по этапу, пополняя ряды бесчисленных щепок во всепожирающем костре мировой революции. В те времена подобное приключение не было редкостью: братья Старостины в футболе и их друг, выдающийся пловец Семён Бойченко, о котором мы недавно писали, тоже испили этой чаши. Первый советский рекордсмен мира, «Король баттерфляя», как его называли на Западе, Бойченко отсидел семь лет из присужденного «червонца» за аналогичную «антисоветчину». В уютной московской квартире через 70 лет после ужаса сталинского террора Иоселиани продолжает рассказ о том, как уже его тренер со товарищи на зоне организовали артель, как своими сильными, тренированными руками валили деревья в тайге, как выходили в передовики производства – мы удаляемся все дальше в лес и… снова ловим волну, возвращаясь на нашу грешную воду.

Владимир МИНАШКИН, Семен БОЙЧЕНКО, Владимир САРЫЧЕВ
и Павел ИОСЕЛИАНИ

– Павел Николаевич, а с Бойченко вы были знакомы?
– Мы долгое время вместе работали и дружили. Мне посчастливилось перед его посадкой в 48-м даже плыть и состязаться с ним в одном заплыве. Как сейчас помню, на дистанции 100 м на спине.

– И кто победил?
– (Иоселиани смеется.) Он, конечно! Хоть спина и не являлась его коронным стилем, все же уровень мастерства Семена Петровича был выше моего.

– Как после переезда вас приняла Москва?
– По-доброму. Отношения в коллективе сложились хорошие. Первым местом работы стал ДВС в Измайлово. А через полтора года – Лужники. Все рабочее и нерабочее время отдавали плаванию, даже на дружеских посиделках разговоры были только о работе. Бывало, засидимся в бассейне после работы – не хватило, все, едем в «Националь». Заводилой, кстати, часто Бойченко выступал. Там усатые швейцары кланяются, узнают, предлагают зайти: «Семен Петрович, милости просим!» А там, естественно, продолжаем, и тоже о плавании.

Семен БЕЛИЦ-ГЕЙМАН, Александр САМСОНОВ и Павел ИОСЕЛИАНИ

– Журнал «ПЛАВАНИЕ» отчасти выполняет методические функции, поэтому несколько вопросов на эту тему. Как вы определяли способность новичка к плаванию, ваши любимые тесты?
– Помимо мягкости связочного аппарата и гибкости суставов, есть такое понятие, как чувство воды. Например, когда я впервые увидел Сашу Самсонова (А. Самсонов – ученик Иоселиани, многократный чемпион и рекордсмен СССР, чемпион Европы. – Прим. ДВ), то, попросив его залезть в бассейн, сразу понял, что из него выйдет толк в плавании. Легкий, мягкий, за воду цепляется, лежит с чувством комфорта, скользит, будто не встречая сопротивления, – истинный, природный талант.

– Какие еще из профессиональных качеств спортсмена, на ваш взгляд, помогают добиться хороших результатов в плавании?
– Упорство. Вот, например, Володя Немшилов, многократный чемпион Союза, призер Олимпийских игр, мой ученик. Выдающийся пловец. Неизвестно, где был бы великий американский Олимпионик Марк Шпитц, если бы Володя был бы чуть по-настойчивее на тренировках. По красоте стиля ему не было равных в мире, но… были ребята и по-упорнее и они становились лучшими.

– Что в тренерском ремесле самое сложное?
– Сама работа. Если делать ее честно, ни на что другое времени не остается. Подъем ни свет ни заря – и весь день на бортике или в подготовке к очередной тренировке. Два, три или пять раз в день, в зависимости от целей и задач. Потом домой, а там снова – анализ только что сделанной работы и планирование завтрашнего дня, и так – всю жизнь.

– Что в своей карьере вы бы поправили, если бы была такая возможность?
– На пике популярности объемов, бывало, слушал главного тренера, а не свое чутье. Когда мои спортсмены плавали уже по 20–25 км в день и еле ноги таскали, мне указывали, что они не дорабатывают. И вместо того, чтобы дать им отдохнуть, я в угоду плану наращивал нагрузку. И еще, в 75-м, после чемпионата мира в Колумбии, Самсонова среди прочих обвинили в нарушении дисциплины во время подготовительного тренировочного сбора в США, а я вступился, да еще указал на ошибки руководства сборной в планировании подготовки – ведь ребята ни в чем не были виноваты, просто начальство решило таким образом переложить вину…

Иоселиани не находит себе места, тянется к кипе рабочих папок, накопившихся за десятилетия, берет одну из них, вертит в руках и снова кладет на место: «Правды я не добился, но для Самсонова мое выступление стало причиной окончания его спортивной карьеры. Вайцеховский (главный тренер сборной СССР в 1971–1983 гг. – Прим. ДВ) умел мстить, он отлучил Сашу от плавания, запретив и мне, и всем остальным тренерам в стране его тренировать…»

Он помнит всех своих спортсменов. Судьба каждого из них оставила в его душе свой, неповторимый рубец. В его сегодняшнем дне до сих пор живет и радость, и боль давно минувших дней. Последние 30 лет он отработал в МОЦВС (бывшем ДВС). Поколения пловцов меняли друг друга. Вплоть до 2005-го он ходил на работу, а там его всегда ждали старые и новые ученики. Более сорока мастеров спорта, среди которых десять международного класса, – когорта чемпионов Иоселиани. О времени он не думает, печалится лишь о том, что теперь ему приходится использовать палочку при ходьбе. И скучает о плавании. Часто встречает у себя в гостях своих воспитанников, друзей, никому не отказывает, только просит время на подготовку, каждая встреча для него испытание, а для нас – будто причастие к великой тайне. Он делится всем, что у него есть, и продолжает дарить людям свой свет. Только удивляется: «Не понимаю, как я мог столько прожить?»

Мы долго прощаемся. Обещаем вскоре снова заехать. Иоселиани провожает до лестничной клетки, и мы опять никак не можем расстаться. Вдруг подходит лифт, и я понимаю, что не спросил о чем-то самом важном, слова теснятся в груди, я задерживаю рукой закрывающиеся двери и успеваю задать еще один вопрос.

– Павел Николаевич, зачем мы живем?
– Наверное, чтобы оставить свой след, чтобы кто-то потом вспомнил…

Фото из архива Mr. Swimy

«НЕ ЛЮБЛЮ ВЫСОКОМЕРНЫХ ЛЮДЕЙ»

– Как вы стали тренером? Хорошо ли плаваете сами?
– Я был ужасным пловцом! Поэтому с детства хотел стать тренером. Пример брал с немца Микаэля Лохберга, чьи ученики восемь раз выигрывали золото Олимпиады. Он был моим учителем, духовным наставником… Просто лучший. (Лохберг, в частности, тренировал американку Дару Торрес, четырех-кратную олимпийскую чемпионку. В прошлом году Микаэль ушел из жизни. – Прим. ред.)

– Каковы ваши главные принципы в работе?
– Уделять внимание всем специфическим деталям. Быть уверенным, что каждая мелочь под контролем. Постоянно учиться чему-то новому. Привлекать к работе сильнейших специалистов в своей области. Думать 24 часа в сутки о том, как мои пловцы могут стать лучше.

– Как вы выстраиваете отношения с учениками? Хотите быть для них другом-приятелем или строгим дядькой с кнутом?
– Я предполагаю, что работаю с профессионалами. И не собираюсь говорить им, как себя вести в личной жизни. Жду от своих спортсменов, что они будут выкладываться на тренировках по максимуму. Что на соревнования поедут не для участия, а для победы. Если пловцы согласны с моими принципами, то у нас будут очень легкие отношения. И они могут стать приятельскими, конечно.

– Вы готовы работать с каждым пловцом или проводите отсев? Что спортсмен должен знать и уметь, чтобы попасть к ди Нино?
– Я не люблю высокомерных людей, поэтому не хочу видеть их в своей программе. Кроме этого, пловец должен усвоить одно важнейшее правило перед тем, как присоединиться к «A.D.N. Swim Project»: мы ни в каком виде не используем допинг. Никогда. Вообще. Если вы привыкли работать иначе, то даже к нам не подходите.

– Как у вас родилась идея создать интернациональную бригаду? И почему в ней нет итальянцев?
– Идея появилась, когда я еще работал в Америке с Лохбергом. Для меня это была отличная школа. И я всегда мечтал создать что-то свое, перенести опыт в Европу. Главная причина появления проекта – хочу бросить вызов самому себе, доказывая, что могу работать с разными людьми из разных стран, делая тот или иной вклад в их спортивную культуру. Мне это очень интересно.

«Я ЖЕ НЕ РОБОТ»

– Чем работа с русскими спортсменами отличается от занятий с другими иностранцами?
– Основные различия, разумеется, в их спортивном прошлом. У каждой страны свой колорит в подготовке пловцов. Но после семи лет работы с разными спортсменами я уже знаю, как нивелировать эти особенности. В конце концов все пловцы приходят к нам с одной целью – побеждать. И это объединяет. К тому же идет глобализация, и россиянин с хорошим знанием английского уже мало чем отличается от американца или француза.

– Два ваших ученика – Коротышкин и Чавич. Могли представить три года назад, что серебро Олимпиады завоюет Женя, а не Милорад?
– Почему нет? Когда я только начал работать с Коротышкиным, то увидел, что он пашет на тренировках больше, чем Чавич. Иногда одного таланта недостаточно, чтобы выиграть медаль Олимпиады. В финале таких талантов собирается по восемь человек на тумбочках. Необходимо что-то большее для победы. А для преимущества в две десятые секунды в гонке нужно три года умирать каждый день на тренировке.

– Бывают ли моменты, когда у вас появляется мандраж, сильное волнение? Вы показываете это ученикам?
– Конечно, я же не робот. Глупо говорить, что никогда не волнуюсь вообще. Я сильно нервничаю, когда вижу, что мой спортсмен мало внимания уделяет тренировкам или ведет себя как непрофессионал. Ненавижу разбазаривать свое время. Мы приходим в бассейн, чтобы работать. А если пловец сильно устал или у него плохой день – лучше заняться чем-то другим.

– Как строите работу? На что делаете упор?
– Это зависит от сезона и целей пловца. Тут не может быть единого ответа для всех спортсменов. Люблю тренировать спринтеров, и три моих главных цели – сделать их более сильными (в тренажерном зале), эффективными (много технических упражнений в воде) и быстрыми (работа над такими деталями, как отработка поворотов и финиша).

«В БАССЕЙНЕ НУЖНО ХОРОШЕЕ НАСТРОЕНИЕ»

– Работа с женщинами и мужчинами – в чем разница для тренера?
– Совершенно разная работа, с физиологической и психологической точек зрения. Поэтому мы решили, что в предолимпийском сезоне в «A.D.N. Swim Project» не будет женщин-пловцов. Мы полностью сконцентрировались на мужской команде, и это помогло нам быть конкурентоспособными в Лондоне.

– Нужен ли психолог вашим подопечным? Или психологом должен быть сам тренер?
– Это очень важный специалист для любой команды и спортсмена. Если тренер имеет ученую степень или получил мастера в психологии – прекрасно. В противном случае ему лучше не лезть в эту работу без специальных навыков. Не стоит настраивать пловца аутотренингом перед стартом, если ты ничего в этом не понимаешь.

– А диетолог? Особенно для таких ребят, как Женя Коротышкин.
– То же самое. Очень важная должность в профессиональной команде. Мы сотрудничаем с несколькими диетологами. По поводу Коротышкина – мы обратились к российскому специалисту, чтобы Евгений чувствовал себя увереннее.

– Олимпиада в Лондоне закончилась – что дальше? Ваши планы?
– Мы хотим усилить нашу команду. Наняли консультантом одного спортивного топ-менеджера из Италии, который раньше работал в баскетбольной лиге. Я считаю, что клуб по плаванию должен впитывать, как губка, все лучшее, что есть в других видах спорта. Плавание попрежнему остается закрытым миром, и это наша большая слабость.

– Вы планируете пригласить других россиян в свой клуб? Та же Анастасия Зуева выражала желание поработать за границей, получив согласие у личного тренера Натальи Козловой.
– Мы открыты для пловцов из любых стран. И к русским питаем особое чувство. Мы уже получили несколько важных запросов… Что касается Анастасии, то она – потрясающий человек и настоящий чемпион. В последние три года Зуева выполнила колоссальную работу с Козловой. Я думаю, Насте нужно серьезно обсудить с тренером свою систему подготовки, прежде чем принимать какое-то решение.

– Что вы выберете как тренер: такого ученика, как Майкл Фелпс, или 10 миллионов долларов на развитие вашей школы – сразу и на банковский счет?
– Если вложить 10 миллионов долларов в программу, то в ближайшие восемь лет можно создать как минимум одного нового Фелпса. Но мне не нужен Майкл, у меня есть Евгений. Лучший спринтер в баттерфляе из действующих пловцов. Человек, который побеждал и в коротких, и в длинных бассейнах, выигрывал медали на чемпионатах Европы, мира и Олимпиаде, бил мировые рекорды. Давайте ценить тех, кто у нас есть.

– Что вы пожелаете родителям в России, которые только привели своих маленьких детей в бассейн?
– Не давите на них. Пусть ребенок получает удовольствие! Малыш должен идти в бассейн с хорошим настроением – вот главная задача родителей.

Андреа ди Нино с Евгением Коротышкиным и Сергеем Фесиковым

«ПОСТАВЬТЕ ЦЕЛЬ – ОБОГНАТЬ США»

АНКЕТА

1. Какие качества Коротышкина помогли ему завоевать медаль Олимпиады? Его оценка по 10-балльной шкале.
– Женя очень хорошо настроился в день финала. Он был уверен в себе. Знал, что выступит отлично, добьется чего-то важного. Перед финалом я увидел, что у Евгения «глаза тигра». Помните хит из «Рокки»? Оцениваю на 9 баллов, потому что никогда не бываю полностью довольным. Всегда жду чего-то большего. Это моя позиция человека и тренера. Результат Коротышкина можно было улучшить на пару десятых. Он немного затянул поворот и сделал лишний вдох в конце гонки. Но в целом это было потрясающее выступление.

2. Ваше самое яркое впечатление в Лондоне, помимо выступления вашего ученика?
– Слушать российский гимн. Я говорю не о пловцах, а о сборной России вообще. Сам очень горжусь, что помог вашей стране завоевать две медали Олимпиады – серебро Коротышкина и бронзу Фесикова.

3. Какую оценку по 10-балльной шкале заслужила сборная России по плаванию?
– Хорошая Олимпиада. Возможно, Россия могла взять больше медалей. Но посмотрите на Германию (0+1+0) и особенно мою родную Италию (0+0+1), которые остались у вас за спиной. Думаю, 6 баллов – верная оценка. Наверное, вы вправе ждать, что на Олимпиаде в Рио завоюете больше и в личных видах программы, и в эстафетах.

4. В чем нужно прибавить и какой результат показать вашему воспитаннику, чтобы выиграть ОИ-2016?
– Моим пловцам нужно работать старательнее и умнее. Быть профессионалами каждый день, на каждой тренировке. На этой Олимпиаде наш «A.D.N. Swim Project» стал един- ственным клубом, который помог России выиграть медаль у мужчин в личном заплыве. Это хорошо, но наша цель в Рио – чтобы медаль стала золотой. А для победы, например, на 100 метров баттерфляем нужно выплывать из 51 секунды.

5. Закончите емко фразу «Золотая медаль Олимпиады – это…»
– Профессионализм. Страсть. Знание. Современная организация дела, когда продуман каждый момент дня, и это ведет пловца к успеху.

6. Когда и благодаря чему Россия станет величайшей плавательной державой?
– Однажды у меня спросили, когда русские подтянутся до уровня Франции, Китая, Австралии. У вашей страны огромный потенциал. Много пловцов, тренеров, отличный генотип. Вам поможет то, что российское плавание теперь активно сотрудничает с иностранными специалистами. Россия обязана подняться в Рио, завоевав как минимум одно золото у мужчин и одно – у женщин. Но я спрошу: почему вы не хотите быть лучше США? Зачем себя ограничивать? Российские тренеры и пловцы должны работать, чтобы стать первыми в мире! А не вторыми, оказавшись за чьей-то спиной.

7. Готовы ли вы стать главным тренером сборной России? Если да, ваши первые решения на новом посту. Если нет, ваши пожелания новому наставнику.
– Советую по ходу сезона больше сотрудничать с личными тренерами пловцов. Привлекать к работе лучших российских специалистов – психологов, физиотерапевтов, тренеров по фитнесу… Быть открытым для обмена опытом с иностранцами. Конечно, я хотел бы стать главным тренером сборной России. Большая честь, что я попал в число кандидатов. Но если начнем олимпийский цикл, мне будет нужна поддержка всех российских тренеров. Без этого я не смогу достичь никаких результатов. Собственно, это главное условие для любого, кто возглавит сборную.

Боб Боумен – знаменитый американский тренер, наставник великого Майкла Фелпса. Родился и вырос в городе Колумбия, штат Южная Каролина. В 87-м году окончил Университет Штата Флорида со степенью бакалавра по специальности «Психология несовершеннолетних». Начинал тренерскую карьеру с должности помощника тренера в своей альма-матер. Позже работал тренером водного Клуба Таллахасси, помощником тренера команды «Золото Лас-Вегаса», тренировал пловцов клуба «Долина Напа», Цинциннати Пепси Мэрлинс, водного Клуба Северного Балтимора (NBAC) и многих других. Во время своего пребывания в Балтиморе в середине 90-х Боумен начинает готовить пловцов уровня национальной сборной. «Тренер Года» США в 2001 и 2003 годах, на Играх в Афинах он помог Фелпсу завоевать шесть золотых и две бронзовые медали. А в Пекине его звёздный ученик сумел достичь немыслимого – 8 золотых медалей – результат, превзошедший все ранее показанные достижения на одной Олимпиаде. Сегодня Боб Боумен – всемирно признанный корифей тренерского мастерства – гость нашего журнала, нам жутко интересно, ведём дознание.

— Отвечайте, с помощью своей работы вы делаете мир лучше?
— Да. Потому что я помогаю своим ученикам проявить себя в жизни со своей лучшей стороны. Я их учу любить плавание, и поэтому они плывут все быстрее и быстрее, а значит и мир вокруг них и нас – всех остальных – становится лучше, интереснее и ярче.
— В чем главный секрет профессии тренера?
— Любовь, энтузиазм, страсть!
— Кем в первую очередь должен быть тренер? Дрессировщиком? Техническим специалистом? Другом?
— Всеми сразу.
— И все же, что главное?
— Думаю, учителем. Плавание – очень популярный в мире спорт, конкуренция запредельная, огромное количество нюансов, охватить которые спортсмен сам не в состоянии, и всем этим надо овладеть, чтобы быть лучшим. Учитель – самое ёмкое определение!

— Боб Боумен – это человек, который в первую очередь решает проблемы своих учеников или все же собственная шкура ему ближе?
— Работа тренера – счастливая человеческая возможность совместить решение этих обеих задач.
— Несколько слов о Майкле Фелпсе. Может ли он отказаться от предложенной вами тренировочной программы или такая ситуация невозможна?
— Абсолютно невозможна. Майкл знает: то, что я даю ему в качестве тренировочных заданий, выверено огромной аналитической работой и годами совместной практики. Более того, такой подход к нашему тандему – не только моё, но, в первую очередь, его собственное решение.
— Философский вопрос. Что на ваш взгляд сильнее: добро или зло?
— Конечно, добро, у меня нет в этом никаких сомнений! Вы можете назвать меня оптимистом, но я им действительно являюсь! И я не собираюсь в этом отношении меняться. Тем же, кто имеет другую точку зрения, рано или поздно придётся решить лично для себя, на какой стороне они сами. И если окажется, что не на стороне добра, то я им, честно, не завидую.
— Какая из всех мотиваций наиболее успешно работает именно в спорте?
— Успех рождает независимость. А независимость – это защита от беспощадного и голодного мира. Успех самоценен. Мои спортсмены это прекрасно понимают. А как они сами распорядятся своими достижениями – это уж им решать. По крайней мере, в отсутствии желания тренироваться и тем более выступать на соревнованиях я не могу обвинить ни кого из своих учеников.
— Какую роль в этой связи играют деньги?
— Деньги – опасное испытание для любого человека, но если уметь с ними обращаться, то скорее – позитивную. Ведь то, как вы распоряжаетесь своими деньгами, зависит в первую очередь лично от вас. От вашего воспитания, от ваших взглядов на жизнь, от вашего отношения к своему главному делу. Если с этим все в порядке, то проблем нет. Например, для Майкла деньги как таковые почти ничего не значат. Он щедрый человек и тратит их в основном для того, чтобы комфортно жить и выполнять свою работу, то есть – плавать. Ну и, конечно, для того, чтобы делать подарки своим близким. В ином же случае, если забыть, что деньги – это всего лишь средство, то они могут запросто уничтожить человека, сожрать его, превратить в своего раба.
— Возвращаемся к нашему ремеслу. Что, помимо своих чисто тренерских обязанностей, должен предпринимать спортивный наставник в отношении своих воспитанников?
— Все же в первую очередь выполнять свои основные тренерские функции, а это, поверьте, не так легко, даже, когда речь идёт о таком талантливом пловце, как Майкл Фелпс. Я не могу сказать, например, что я навязываю дружбу своим ученикам. Я им не парень с дискотеки и не добрый дедушка. Скорее даже наоборот. Определённая дистанция необходима, но это не значит, что при этом должен пострадать контакт. Ведь именно связь с учеником, проникновение в его тело и даже, иногда, душу делают нашу профессию успешной.
— Должен ли тренер вмешиваться в личную жизнь спортсмена?
— В случае если спортсмен сам об этом попросит. Но с другой стороны, главная педагогическая задача – сделать своего ученика самостоятельным, и лишняя опека может быть даже вредна. Другое дело – советы или пожелания. Я могу что-то порекомендовать, от чего-то предостеречь. Спортсмены ведь, в конце концов, еще дети, пусть даже взрослые, и мне приятно быть им полезным в любых мелочах.
— Как, по-вашему, великий спортсмен может быть негодяем?
— Запросто. В каждом человеке всего намешано. И, по-моему, гений и злодейство в данном случае вполне совместимы.
— Что вы говорите спортсмену в случае неудачи?
— Любой урок полезен. Результаты моих ребят – плод нашего совместного труда. Но если вижу, что спортсмен недоработал или в чем-то ошибся, мы вместе анализируем ситуацию, и я предлагаю ученику исправить ошибку в следующий раз. Если есть общее понимание задач, непоправимого нет.
— У вас есть враги?
— Наверное, есть завистники. Но враги… Хочу верить, таких нет, по крайней мере, я о них не знаю (смеётся).
— Насколько интеллект спортсмена влияет на его результат?
— Интеллект? Да здесь скорее другие категории действуют: физическое состояние, эмоциональная сфера, настрой, в конце концов. Я думаю, что спортсмены вообще мало понимают, чем они занимаются, и, наверное, это действительно не их задача. Они исполнители, и интеллект играет здесь лишь обслуживающую и по факту далеко не главную роль.
— Что в таланте Майкла Фелпса является решающим, с точки зрения его спортивных достижений?
— Способность тренироваться. Его семья, разбирающаяся в спорте, и которую нельзя отнести к его собственным способностям, но которая реально не просто влияет, но создаёт особую атмосферу поддержки, безусловно влияющую на спортивный результат. Ну и конечно его психологическая стабильность и адаптивность.
— Были ли у вас конфликты с Майклом и если да, как они разрешались?
— В состоянии тяжелой физической и эмоциональной нагрузки конфликты, к сожалению, неизбежны. Но они решаются, если есть возможность сесть друг напротив друга и обсудить проблему. Конфликт исчерпывается, если найти объяснение поступкам, тем более если действия, приведшие к ним, были сделаны исходя из общих стремлений и побуждений.
— Среди прочих способностей Майкла, он недурно плавает баттерфляем. Как вы считаете, насколько его техника этим стилем близка к идеалу?
— Не могу сказать, что его баттерфляй меня удовлетворяет на 100 % и что я бы не хотел кое-что в нем изменить, но то, что он близок к совершенству – это точно!
— В таком случае, какой из всех стилей – а мы знаем, Майк отменный комплексист – все же лучше остальных? Огласите его персональный рейтинг успешности способов плавания?
— О, первое место, конечно, баттерфляй – это несомненно. Со вторым местом посложнее, но думаю, что спина.
— А где же знаменитый кроль Майкла Фелпса? Ведь именно кроль, конечно, с учётом эстафет, принёс Майклу максимальное количество наград на мировых и олимпийских форумах?
— Кроль – это, конечно, не «ахиллесова пята» Майкла, но я бы его поставил только на третье место.
— Ну а самый несчастный, позорный стиль четырнадцатикратного олимпийского чемпиона, по-видимому, брасс? Если не секрет, лучшие результаты Майкла в этом стиле плавания?
— Не так, чтобы очень, но в тренировочной форме 100 метров по длинной воде (50-метровый бассейн – прим. ред.) – 1.01, а 200 – 2.13 с небольшим (довольно улыбается).
— Вам пришлось что-то делать с техникой Майкла или его стиль – это результат его природных дарований и собственных догадок?
— Майкл плавает у меня уже очень давно, поэтому то, что он собой представляет как пловец – это результат кропотливой работы над всеми техническими элементами. Причём, если в баттерфляе у него все же был изначальный фундамент и этот стиль получался лучше других, я лишь помогал ему в процессе научиться использовать свои лучшие качества, то в других способах, особенно в кроле и брассе, у него вообще поначалу не получалось ничего, и собирать технику приходилось по мелочам.
— Немного о тренерских подходах к физическому совершенствованию. При работе на силу вы используете максимальные веса в зале?
— Да.
— Главный способ достижения скорости в воде?
— Работа над техникой плавания и положением тела в воде. Сила, выносливость – это то, что даётся путём элементарных упражнений, значения которых просчитаны уже миллион раз лучшими физиологами, и в плавании в том числе. Поэтому здесь уже трудно что-либо открыть. А техника – это ноу-хау чемпионов и их тренеров, так что простите, всего я вам рассказывать не буду: русские – хитрые ребята, пусть сами голову себе поломают, что, как да зачем.

— Каков общий объем плавания у Майкла Фелпса за сезон и как он распределён по зонам интенсивности?
— Мне сложно сказать, сколько точно Майкл проплывёт в этом году. Но это 50 рабочих недель и, конечно, больше 2000 км. Если ориентироваться в недельных циклах, то в нагрузочный период сейчас он делает не больше 50–70 километров. Из них 60 % аэробной работы и 40 % – анаэробной и смешанной. Пропорциональное соотношение может меняться в сторону увеличения аэробной части, но несущественно, процентов на 10 – это максимум.
— Как вы готовите Майкла к заплыву? Есть ли особые приёмы?
— Главное – не обострить неизбежный предстартовый невроз. Обычно я говорю: что бы ни случилось, относись к этому как к части своего задания. Игнорируй любые неожиданности, не замечай их, просто делай свою работу. Но перед заплывом Майклу уже не надо ничего говорить, он сам прекрасно знает, что и как нужно делать.
— Тренерское счастье – это ваш главный человеческий успех или есть что-то ещё, что вам необходимо для того, чтобы чувствовать себя по-настоящему счастливым?
— Моя профессия даёт мне полный набор человеческих переживаний, и счастье – главный элемент этого спектра. Даже если бы в моей жизни не было больше ничего, только плавание, я был бы абсолютно счастлив. Так что с этим делом мне точно повезло.
— И в заключение: что вы можете сказать о российских пловцах?
— Они не плохи. Особенно в кроле у мужчин и в эстафетах. Но им есть к чему стремиться.
— Вы их боитесь?
— О, нет (смеётся)! Я просто знаю, что они существуют!

– Светлана Константиновна, без какого качества нельзя человеку идти в тренеры?
– Любая педагогическая специализация требует любви к детям. Дети могут быть маленькими, большими, но все
равно – они наши дети. Необходимо принимать их такими, какие они есть, с их плюсами и минусами. Силу развиваем, над слабостями работаем.

Ученик С.Ю Тарасова Вячеслав Андрусенко

– Часто ли вы празднуете свои личные педагогические победы?
– А что, собственно, праздновать? Конечно, бывает приятно, когда понимаешь, что помогла ребенку найти себя. Например, попал к нам с Михаилом Владимировичем недавно мальчик. Его до этого выгнали из другой группы за плохое поведение: выражался неправильно, дерзил, в общем – хулиган. А я смотрю на него и думаю: ну не может этот ребенок быть совсем пропащим. Так мало того, что это талантливый парень, я ни разу не слышала от него дурного слова, ни разу за все время с нами он не показал себя с плохой стороны. Может, ему было плохо там, откуда его выгнали, может, ему стало хорошо у нас, не знаю, но мальчишка – блеск! Мне такая ситуация близка – я сама пережила подобное, когда меня в юности отчислили из спортивного интерната № 62 за низкие результаты. А я мучилась, мне было некомфортно в своей бригаде. И волею судеб я попала в группу к Турецкому. Очень быстро я стала одной из его сильнейших учениц. Я готова была гранит грызть, пахать с утра до ночи. Талант тренера порой проявляется прежде всего в индивидуальном подходе к спортсмену. Это может быть главным звеном успеха.

– Сейчас вы работаете в группе Горелика с пловцами высшей квалификации. Что вам это дает?
– Их мотивированность и заряженность на результат дают мне очень много в психологическом плане. А в совместной работе с Михаилом Владимировичем черпаю новые знания, упражнения, элементы тренировок. Ведь Горелик не бывает в состоянии покоя, он все время что-то придумывает, подсматривает у других, находит свое. Я коплю все это, чтобы передавать другим.

– Как начался этот тренерский тандем и в чем его практический смысл?

Светлана Егоренко
и ее ученик Иван Удалов

– В 1999-м нужно было помочь двум моим спортсменам, членам юниорской сборной, Тарасу Киту и Дмитрию Смирнову. Я только родила и не могла разорваться между домом и бассейном. Так и возникло решение. Для многих тренеров возможность работы в паре – это единственный выход из ситуации, когда из большой группы на сбор вызывается 1–2 человека. Какой выход? Всех бросить и уехать с двумя? Или этих двоих не пускать? Или отдать их в чужие руки? Выход есть – это тренерский тандем. Сейчас у нас тренируются 16 спортсменов от 96-го года рождения и старше. Михаил Владимирович может мне оставить своих ребят, и я могу смело поручить ему своих. В общем-то мы их не делим на «свой-чужой». Просто деньги каждый тренер получает за конкретных людей. Пожалуй, это единственно тонкое место. Кстати, сейчас в нашей тренерской бригаде появился еще один специалист – известный в прошлом пловец Анатолий Смирнов. Так что теперь появится возможность делать работу со всей группой еще более тщательно.

– Бывают ли случаи, когда вы не соглашались с установкой Горелика? Спорите ли?
– Кардинальных расхождений у нас никогда не было. Исходя из возможных вариантов – «вилки» – мы принимаем совместное решение. Ведь здесь мы приходим к тому же, что и со спортсменами – к доверию. Без него эффективный союз невозможен. Но окончательное решение за Гореликом. Правда, в том случае, если я до этого уже не приняла своего (смеется).

– Ваши выводы из выступлений ребят на чемпионате в Шанхае?
– Ребят не ругаю. Все боролись. Но не получилось. Думаю, пловцы к главному старту просто устали. Это хороший урок, надо сделать выводы, когда будет планироваться предстартовая подготовка к Лондону. Но простартовка как таковая, не сомневаюсь, даст нужный эффект. До Игр целый год, время для правильных решений есть, опыт Шанхая бесценен.

– Рубрика «Профессия тренер», помимо освещения общих проблем, предполагает и какие-то методические рекомендации. Поделитесь интересными упражнениями для плавания.
– Из последних оригинальных находок – стартовые прыжки с резинками, зацепленными за пояс и натянутыми вверх с помощью рук. Еще плавание и гребки с шариками, зажатыми в ладонях. Здесь можно варьировать, придерживая шарик разными пальцами. В зависимости от хвата будут включаться различные группы мышц. Мы тренируем спринтеров, поэтому многие стандартные упражнения для развития качества быстроты просто совершенствуем, внося новые элементы. Например, ускорение на поворот, сальто и короткий спринт. Но старт после кувырка из противоположной по направлению позиции. Плавание по элементам на максимальной скорости – на левой руке, на правой… Кстати, недавно мы тренировались в Италии бок о бок со спортсменами Ди Нино – тренера, у которого занимается Коротышкин. Так Женя подходил и спрашивал: а это что, а это? Некоторые наши упражнения тут же пробовали итальянцы. А мы подсмотрели одно его неплохое: спортсмен стоит на тумбочке, отвернувшись от воды, тренер накидывает тяжелый мяч с мощным отскоком, спортсмен должен сделать захват и из высшей точки максимально сильно отбить его вниз. Весело чрезвычайно – и тренеру, и ребятам.

– В заключение. Как мотивируете спортсмена перед стартом?
– К некоторым даже подходить опасно, легко навредить. А вообще, здесь все очень индивидуально. Из универсальных методов: подойти, коснуться его двумя руками и сказать: ты молодец, ты все сделал для того, чтобы оказаться здесь, твоя совесть чиста. Теперь просто сделай то, что умеешь и что можешь.

ДВ: Без чего тренер не может обойтись в своей профессии?

МГ: Без терпения и понимания своих учеников и их возможностей. Надо помнить, что цель, которую ставит перед собой тренер, не может быть достигнута моментально. Волшебных заданий, выполнив которые спортсмен становится чемпионом, не бывает. Эффект всегда отсрочен. Но, если работа выполняется правильно и постепенно, результат обязательно будет, через неделю, через месяц или год, а может, терпеть придется и еще дольше. Спорт высших достижений – это не прогулка, а тяжелый и изнурительный труд, связанный с лишениями, самопожертвованием, травмами и другими малоприятными вещами, в конце которых, как награда за волю и целеустремленность, пьедестал почета.

ДВ: А что делать, если ожидания не оправдались, и результат в том месте, где его планировали не получился?

МГ: Каждый может ошибиться. Лукавят те тренеры, которые говорят, что знают как добиться результата на 100%. Ситуация все время меняется. Прогноз – дело хорошее, но не благодарное, ответить за силы природы и все, что окружает нас, тренер не может. Поэтому очень часто происходят разочарования, но талант тренера заключается в том, чтобы найти причины неудачного выступления, проанализировать их вместе со спортсменом и извлечь полезный опыт для будущих побед. И к победе, и к поражению спортсмен и тренер идут вместе, поэтому ни в коем случае нельзя валить вину друг на друга, а принять все как есть, и двигаться дальше.

ДВ: Кем для тебя был твой тренер?

МГ: И Бог, и царь, и воинский начальник. Я плавал в бригаде выдающегося тренера, Игоря Михайловича Кошкина, поэтому с нашей стороны было полное подчинение его планам и указаниям, плюс абсолютная вера в его непогрешимость. Без этого нельзя. Сомнения лишают сил.

ДВ: Кто еще, кроме Кошкина повлиял на твой собственный образ тренера?

Сальников. Его отношение к тренировкам, образу жизни и всему, что касается достижения цели, я стараюсь привить и своим спортсменам. Для меня это пример идеала. И это не значит, что он не умел, к примеру, по-мальчишески отдыхать — на дискотеках он был главным заводилой. Но, если речь шла о тренировках или соревнованиях более серьезного спортсмена было не найти. Конечно, на меня оказали влияние и другие педагоги. Глеб Георгиевич Петров, Алексей Федорович Красиков, Геннадий Геннадьевич Турецкий… Однажды на чемпионате мира в 94-ом ???, где я курировал Романа Ивановского, перед комбинированной эстафетой, его результат не внушал оптимизма. 1.02.8 в личном заплыве не давали шанс надеяться команде на призы. Турецкий сделал мне несколько очень простых, но гениальных подсказок для того, чтобы повлиять на ситуацию, и это помогло – 1.00.7 – этап брассом, позволил нашей четверке подняться на пьедестал, а мне получить уникальное знание, которое пригодилось мне еще не раз.

ДВ: Что ты думаешь о своих иностранных коллегах?

МГ: Нам надо еще учиться их практике организации труда и тренировочного сервиса. Но в целом, традиции фундаментального образования всегда отличали наших тренеров от своих зарубежных коллег в лучшую сторону. На Западе зачастую достаточно двух месяцев подготовительных курсов, чтобы получить возможность работать со спортсменами, в то время, как у нас тренер получает свой диплом, имея широчайшие знания и навыки не только по своей непосредственной специальности, но и по многим смежным дисциплинам – от педагогики и психологии до физиологии и истории спорта. Программу тренировок чемпионов можно элементарно скачать из Интернета, но слепое следование чужим стереотипам редко приводит к успеху. Поэтому роль личности тренера, его эрудиции и опыта будут всегда актуальны.

ДВ: Какой опыт ты извлек из своей карьеры спортсмена для своей сегодняшней деятельности?

МГ: Я стараюсь быть ближе к спортсменам, чем это было когда-то с нами. К примеру, у Кошкина не было полутонов – черное или белое,  неподчинение каралось анафемой. Я же, если вижу, что у спортсмена полный негатив к какому-нибудь заданию или тренировке, ищу компромисс, стараюсь что-то поменять, адаптировать свою программу под его состояние.

ДВ: Тебе приходилось когда-нибудь обманывать тренера?

МГ:  Мы все хитрили, но по мелочам, конечно (смеется). Не доплыть разминку или какое-нибудь не основное задание грехом особым не считали, да и Кошкин сам смотрел на это сквозь пальцы. Но, чтобы обманывать… Такого у меня в крови нет. Я считаю, что вообще говорить неправду нельзя. Маленькая ложь часто влечет за собой необходимость дальнейшей неправды и человек запутывается сам и мешает объективно оценивать свое состояние. Допустим, спортсмен пропустил тренировку. Проспал. Или затусил в дискотеке на всю ночь. Но говорит, что заболел. Что делать тренеру? Болезнь спортсмена – это и ошибка тренера, в том числе. Ему необходимо внести корректировку в тренировочную программу, извлечь априори ошибочные выводы, то есть нарушить планы пути к победе. Поэтому я прощаю многое, но обман – нет, особенно, если вранье становится системой. Нарушить спортивный режим – это еще конец, признание в этом, во многом извиняет спортсмена и делает повторное нарушение маловероятным, да еще и тень на плетень не наводит. Ко всему прочему я, человек в городе (Санкт-Петербург – прим ред.) довольно известный, у меня много друзей, в том числе и в молодежной среде, так что затеряться моим оболтусам ночью в Питере не удастся (смеется).

ДВ: Какой должна быть психологическая атмосфера на тренировке?

МГ: Веселой. Раскрепощенной. Собрался на жесткую серию, посерьезнел, а потом ты снова молодой, веселый и красивый. Мои спортсмены мне в этом помогают. Например, Женя Логунов, как бы ему не было тяжело, он всегда улыбается, шутит, заводит всю бригаду, постоянно вносит позитив. Света Федулова, Ира Беспалова – это тоже наш юмористический актив, мне с ними хорошо. Результат нужно достигать играючи, по-другому почти никогда не получается.

ДВ: Ты помнишь свой первый набор?

МГ: Конечно. В прошлом году отмечал пятидесятилетие, из того набора  ко мне пришло  человек пятнадцать! Рома Щеголев – призер чемпионата мира и другие ребята, победители крупных всероссийский и международных соревнований, все они – мой первый набор, я познакомился с ними еще в 81-ом…

ДВ: Ты изменился с начала своей тренерской карьеры?

МГ: Да я каждый год меняюсь. Иначе я перестану развиваться, а это для тренера смерть. Новые ученики позволяют поддерживать мотивацию.

ДВ: Твой секрет мобилизации спортсмена на тяжелую тренировочную работу?

МГ: Предупрежден, значит вооружен. Перед началом  тренировочного цикла я рассказываю спортсменам о том, что им предстоит. Как, где и в чем будет заключаться работа, мы ставим цели, и ребята соглашаются с предложенными планами, заданиями и тестами. Поэтому, когда настает время «ч» спортсменам ничего не остается, как только мобилизоваться, они уже к этому готовы.

ДВ: Насколько тренер должен вмешиваться в предстартовое состояние спортсмена?

МГ: Насколько? Есть спортсмены, в состояние которых вмешиваться вообще не стоит, это может только помешать им реализоваться. Но есть и те, кто перед стартом начинают мне ныть: «Ой, что-то не плывется…» и так далее. Такому я отвечаю: «Знаешь, для чего ты мне это  говоришь? Для того чтобы оправдать свой возможный провал. Ты готовишься уже не побеждать, а к чему-то другому». В общем, в таких случаях необходимо вмешательство и коррекция состояния. Причем между обоими этими типами нет прямых  параллелей с успешностью или неуспешностью. Наоборот, часто те, кто ноют, оказываются в числе чемпионов, потому, что они умеют тонко и чутко прислушиваться к себе, контролировать свое объективное состояние. А направить этот самоанализ в нужное русло – это задача для тренера.

ДВ: Универсальное качество успешного спортсмена?

МГ: Не отвлекаться мешающими подготовке вещами. Четко следовать из пункта «А» в пункт «Б». Что бы ни творилось вокруг. Иметь железный иммунитет от желания нарушить режим и не поддаваться на провокации. Психологическая устойчивость. Как у Сальникова. Или как у Попова. Помню в восемьдесят седьмом году, он плавал тогда еще на спине и был четвертым номером среди юношей, все разъехались на сборы, кто в ГДР, кто в Болгарию, кто куда, а он все на Круглом да на Круглом. Ему помог характер, и когда в 90-ом он  пришел к Турецкому (Геннадий Турецкий – ЗТР, личный тренер А. Попова 90-04г.г. – прим. ред.) он знал и видел цель, был готов терпеть, чтобы побеждать.

ДВ: С кем легче работать, с мальчиками или девочками?

МГ: Комфортно работать с разнополой группой. С парнями не просто, они все очень самостоятельные, но за ними я как за каменной стеной, знаю — не подведут. За девчонок приходиться переживать больше, на то, они и девчонки. Зато на тренировках они более податливые, их проще убеждать. Вместе, и парни и девушки создают нужную атмосферу, так они дополняют друг друга.

ДВ: Насколько велика роль личного примера?  

МГ: Таких примеров много. Это выдающиеся спортсмены прошлого, их отношение к своему делу. А сам, не смотря на свои 52, я иногда показываю ребятам примеры упражнений. Вот недавно демонстрировал технику работы на пресс из положения «березка», сделал повторений больше всех в группе, они удивлялись (смеется).

ДВ: В чем, на твой взгляд, смысл тренерской работы?

МГ: Когда-то, когда мы были детьми, Кошкин нам сказал: «Главное не то, что кто-то из вас станет олимпийским чемпионом, главное, чтобы после окончания спортивной карьеры вы сами стали бы тренерами». На мой взгляд, главное, чтобы спортсмен вспоминал с благодарностью о годах, отданных спорту, чтобы с удовольствием привел в спортивную группу и своих собственных детей.

ДВ: Что в твоей профессии самое тяжелое?

МГ: Образ жизни. Я бы назвал его антисоциальным. Без семьи, без дома долгие годы… Но за прошедшее время я лет сорок в таком режиме… Еще бывает тяжело внушить,  объяснить спортсменам необходимость того или иного задания, а еще — переживать за них на соревнованиях…

ДВ: Помог ли опыт работы тренером в воспитании своих собственных детей?

МГ: Да. Дети выросли самостоятельными, и все потому, что папы никогда не было дома (смеется).

ДВ: Самый сложный элемент в тренировочной системе?

МГ: Реализоваться. Не сделать лишнюю работу. Особенно в предстартовый период. Нагрузиться – в этом ничего сложного нет, а вот подвестись к соревнованиям – это уже искусство. В случае, если ничего не получилось, сделать правильный вывод и все же найти путь к успеху.

ДВ: Роль тренера на соревнованиях?

МГ: Своим внешним видом внушать уверенность спортсменам. Быть рядом, в любой момент придти на помощь. Подсказать, успокоить, если необходимо, поддержать…

ДВ: Что ты делаешь в том момент, когда твои ребята выступают?

МГ: Плыву вместе с ними (смеется). Серьезно, наши идеомоторные связи настолько тесны, что после соревнований я худею, сбрасываю вес килограмма на 2-3.

ДВ: Почему спортсмены «стареют» в различном возрасте, одни, как, например когда-то, Богданова (Юлия Богданова – чемпионка и рекордсменка мира по плаванию в конце 70-х – прим.ред.) закончила выступать в шестнадцать, а другие, как Дара Торес из США. в сорок три года по-прежнему в основной сборной?

МГ: Психологическая усталость. В случае с Юлей все понятно – в двенадцать стать лидером команды, в тринадцать рекордсменкой мира, а в четырнадцать чемпионкой планеты! Она не выдержала пресса, он оказался слишком сильным для нее — по сути  ребенка. С ней рядом не оказалось человека, который бы ей помог. Не ее личный тренер, не руководство сборной не смогли найти к ней нужный подход. Продолжать получать от плавания удовольствие – вот ключ к спортивному долголетию.

ДВ: Чем две педагогические специальности — учителя в школе и тренера — отличаются друг от друга?

МГ: Учитель в школе – он больше урокодатель. Он двигается по определенному учебным планом направлению. Если смоделировать аналогию, он, так же как и тренер, учит прыжкам, отжиманиям и прочему, но настоящий тренер учит все это делать лучше всех в мире.

ДВ: Когда самому бывает тяжело, где ищешь поддержки?

МГ: Стараюсь никого не грузить своими проблемами, по моему внешнему виду никто никогда не скажет в каком я состоянии. К счастью, депрессий у меня почти не бывает, так что я привык рассчитывать на свои собственные силы.

ДВ: Кто из спортсменов и в чем  больше всего помог тебе развиться, как специалисту?

МГ: О действующих говорить не буду, они все мне помогают. А в прошлом, например, с Андреем Ивановым (неоднократный чемпион России в плавании брассом – прим. ред.) мне было интересно разгадать его природу движений, но до конца мне, к сожалению, сделать этого не удалось. А в случае с Ромой Егоровым, через год после начала работы с ним меня назвали папой Карло за то, что мне удалось исправить его «деревянную» технику. В итоге он стал призером олимпийских игр. На его примере я понял, что для того, чтобы преуспеть в спорте, не обязательно обладать выдающимся талантом, значительно важнее желание и целеустремленность.

ДВ:  В чем отличие между тренерами — мужчинами и — женщинами?

МГ: Разницы нет. Вне зависимости от пола, тренеры отличаются друг от друга лишь мотивацией. А на эффективность их работы будут влиять, в первую очередь то, насколько синхронизированы  их стремления с желаниями их учеников. Если тренер мечтает о машине, а спортсмен о золотой олимпийской медале, или наоборот, то на лицо различия в цели.  Взаимонепонимание и разность целепологания  приводят тому, что энергии для достижения результата может не хватить. Спортсмену, и тренеру необходимо мечтать  и стремиться к одному и тому же…

ДВ: Как, на твой взгляд должна развиваться тренерская карьера и когда приходит профессиональная форма?

МГ: К тридцати – тридцати пяти годам тренер должен успеть пройти через начальное обучение, через работу с детьми. Это бесценный опыт,  который не заменит ни что. К сорока – почувствовать себя в профессии, ощутить, что это его судьба, и пробиться именно со своим набором в сборную. У меня в бригаде всегда были талантливые спортсмены, но сейчас я понимаю, что сегодня мог бы с ними сделать больше. Поэтому, считаю, форма тренера растет с увеличением его профессионального опыта.

ДВ: Можно ли совмещать успешную карьеру тренера со счастливой семейной жизнью?

МГ: А что такое счастливая семейная жизнь? Ну действительно, что это такое? В спорте все понятно – очки, голы, секунды. А в семейной жизни критерии счастья у всех разные. Для кого-то — это учеба детей в Гарварде и жизнь на Рублевке, для других — это здоровье и благополучие родных и близких, поэтому, что с чем совмещать?

ДВ: Твоя тренерская мечта?

МГ: Подготовить олимпийского чемпиона.

ДВ: Сделай, свое духовное послание всем, кто стремиться на пьедестал.

МГ: Надо понять, чем и для чего вы занимаетесь. Никогда не ставить материальный фактор выше спортивной цели — говоря словами Клокова (Александр Клоков — старший тренер сборной России 2000-2008г.г.- прим. ред.???): ребята, плывите, а деньги вас догонят!

Дмитрий Волков задаёт вопросы Геннадию Турецкому:  

В чем заключается секрет профессии тренера?

Я думаю, что секрет профессии тренера в проникновении во внутренний мир спортсмена, чтобы изнутри им руководить. Считается, что смысл педагогической деятельности заключается в способности влиять на ученика в нужном направлении, то есть в направлении достижения результата, определяя его образ мышления и жизни. Эта способность отличает всех успешных тренеров. Ее по-разному определяли, начиная от Сергея Вайцеховского у нас до Дона Тэлбота в Австралии. Так, например, Тэлбот о таланте спортивного педагога говорит: «Меня не интересует, какие серии он дает ученикам, меня интересует степень его влияния». Иногда тренер достигает результата не с помощью революции в методах интенсификации тренировок, а с помощью вот такого магического влияния. Можно назвать это харизмой или как угодно, но, на мой взгляд, это способность к самоотдаче. Тренер в плавании привык обходиться малым, и это его судьба. Могу точно сказать, что эта профессия — профессия аристократов. Тех аристократов, чья деятельность, будь то искусство, наука или что-то другое, была бы дотируема со стороны государства и позволяла бы им не думать о деньгах. То есть эта профессия не ставит перед человеком цель больших заработков и в этом плане аристократична по своей природе. Поэтому совмещать бизнес и тренерскую профессию достаточно сложно: совершенно разный характер мышления. Хотя на современном этапе при определенном подходе, учитывающем систему менеджмента, то есть управления процессом, с одной стороны, зарабатывания денег, а с другой — движения в нужном направлении, такое возможно. Государственная поддержка спорта имеет для его развития решающее значение. Частные клубы, конечно, позволяют обеспечить подготовку определенного контингента. Но, к примеру, плавание — это вид спорта, где на стадионах и в рекламе не собираются большие кассы, и поэтому задачи подготовки элитных пловцов, а это вещь дорогостоящая, здесь решаться не могут.

Если тренер влияет на спортсмена, должен ли он сам работать над своей личностью?

Тренер, как правило, состоявшаяся личность с жизненным опытом в разных сферах. Поэтому можно изменить направление ответа на этот вопрос. Первое, что он должен уметь делать, это не стесняться быть са- мим собой. К примеру, вот человек со свистком на шее, а вот в кепке и с секундомером. Если тренер будет копировать манеру поведения и образ кого-то, он никогда самостоятельно не получит успеха. Собствен- ная творческая индивидуальность и ее развитие помогают добиться максимального результата. Многие творческие люди на ранних этапах своей карьеры кого-то копируют, это может быть где угодно, в любой профессии. Это неплохо, я и сам приветствую, когда молодые тренеры копируют некоторые тренировочные программы, которые в течение многолетней практики уже доказали свою состоятельность. Но это не должно касаться вопросов личностной реализации, здесь копировать невозможно, необходимо сохранить внутри самого себя.

Чего в этой профессии больше — методологии, то есть чисто технических действий, или философии — бесконечной погони за совершенством?

Невозможно просто ответить на этот вопрос. Есть, например, тренеры- инженеры. У них все ходы записаны, и все разложено по полочкам. Есть другой характер, это тренеры-артисты. Знаю, что некоторые из них даже специальное образование в свое время получили, как Майкл Боттом из США. Для таких главное — создать атмосферу, когда спортсмен начинает сам себя проявлять. Одним присущ менторский тон в общении со своими учениками, а другие склонны к панибратству. Что там говорить, когда мы имеем дело с людьми, не только разными по характеру, но и из разных поколений. Одному может быть 20-23 года, а другому — уже за 80. Один из самых молодых олимпийских чемпионов — Джон Конрадс — достиг успеха в пятнадцать лет, но самое интересное, что его тренеру было в этот момент девятнадцать. При этом известно, что по- жилые тренеры весьма успешны. Американец Каунсилмен, австралиец Кенвуд продолжали добиваться выдающихся результатов у своих учени- ков, когда им было за 70 или даже за 80. Или, к примеру, у Алексея Федоровича Красикова, когда ему было уже глубоко за 60, постоянно появлялись талантливые и успешные ученицы. Однажды я сам, заинтересо- вавшись этим феноменом, поинтересовался мнением спортсменов. А они мне говорят: «Что ж тут удивительного, он же дедушка!». — «Ну и что?» — «Так ведь он беспроблемный». То есть дедушка создает ощуще- ние безопасности, он как бы подстилает под спортсмена нужную про- грамму, и, что важно, без стрессов. Представьте, девушке 15-16 лет, и она находится на очень сложном этапе своего развития, но дедушка своей возрастной психологией накладывает на нее ощущение защищенности, что позволяет ей полностью сконцентрироваться на достижении цели и, в итоге, добиться результата. Каждому овощу свое время: молодой тренер должен работать больше, чем его ученики, он берет работоспособностью. В то время, как у пожилого тренера колоссальный опыт, он не делает лишнего, и его влияние не столько мотивационное, сколько бесстрессовое, что позволяет на тренировке достичь желаемого состояния комфорта. Есть и промежуточные стадии, палитра их огромна. Но главное, о чем мы говорим, это о влиянии тренера на спортсмена. И ещё, и спортсмену, и тренеру необходимо желать одного и того же, и двигаться при этом в одинаковом направлении.

В каком возрасте вы сами почувствовали гармонию своего внутреннего состояния и того образа тренера, который уже так долго приводит вас к успеху?

Еще не почувствовал. Каждый день все по-новому. Очень сложная вещь: просыпаешься каждый день утром и делаешь все заново. Каждый день новый. Они похожи, эти дни, но все же разные. Спортсмен всегда в разном состоянии, меняется тысяча мелочей, факторов, которые необходимо учитывать и принимать новые решения. Это не неуверенность, а настрой на работу с людьми. Даже старая программа будет реализована по-новому, в свете нового дня. Настоящий тренер мало смотрит на себя, он живет характерами и переживаниями спортсменов. А уверенность появляется, когда появляется хорошая статистика спортивных результатов.

Чувство ответственности перед крупным стартом может раздавить спортсмена. Что должен делать тренер, чтобы помочь своему спортсмену справиться с излишним волнением?

Спорт сродни театру. Так же, как и в системе Станиславского, в создании образа необходимо вжиться в него и относиться к себе так, как будто ты уже достиг желаемого. Это работает, и я много раз пробовал эту модель с учениками. Я говорю спортсмену: «Посмотри на себя через шесть месяцев на чемпионате мира. Ты все сделал, чтобы достичь успеха?» Он говорит: «Не все». Я отвечаю: «Вот и я так тоже думаю». Вот это и делает людей сильными. Ты даешь не просто совет, а выбираешь вместе со спортсменом курс пути. Или еще вариант: мы уже говорили про систему Станиславского, так вот в Америке в театральных школах очень популярен метод «Другой Чехов». Предположим, артист играет Гамлета, и вокруг него создается соответствующая атмосфера, которая полностью погружает его в нужный образ. Эта система не то чтобы популярна, она наиболее объяснима. В спорте она широко применяется на Западе и выглядит так: в команде с помощью правильного менеджмента создается такая обстановка, при которой негативный результат становится невозможен. Как у генерала Шварцкопфа при операции «Буря в пустыни». Когда прилетели самолеты, встали на рейд корабли, выстроились колонны бронетехники, а потом небольшая группа солдат провернула мгновенную и успешную операцию с минимальными потерями. Такая ситуация, проецируясь на спорт, подразумевает четкое выполнение своих функций всеми членами команды обслуживания атлетов. К работе с ними привлекаются лучшие профессиональные кадры: тренеры, врачи, психологи, биохимики, биомеханики и многие другие. Те, кто создают нужную информационную и эмоциональную атмосферу для достижения результата. Очень ценно, что и в России сейчас поднят уровень социальной заинтересованности вокруг плавания. Стабильность не приходит, когда говорят: «Вот вы завоюйте медали, тогда мы поднимем планку обеспечения спортсменов». Абсолютно необходимо для начала создать условия для их подготовки. А эмоции, в первую очередь, негативные, возникают от дефицита информации. Как мне однажды признался один американский тренер: «Я заметил, что среди хороших спортсменов самые эмоциональные плохо плывут вторую половину дистанции». Спортсмен должен быть тренирован не только физически, но и эмоционально. Он должен получать необходимую информацию, соответствующую его деятельности. К примеру, если пловец не способен работать вторую половину на лактате 16-18, то не надо тогда быстро начинать. Но для этого с ним долгое время должны работать биохимики. То есть нужна обратная связь, порождающая то психоинформационное пространство, которое необходимо спортсмену для достижения результата, где он не только выбирает правильное направление движения, но ему еще и помогают это делать. Постоянный мониторинг деятельности спортсмена удаляет «белые пятна» и нивелирует его слабые стороны. Скорость отрезков, процессы восстановления, гидродинамические характеристики — это все и многое другое становится инструментом в работе тренера и его ученика. Мы живем в постиндустриальную, уже не просто информационную, а скорее коммуникационную эпоху, когда информации не становится больше, она оптимизируется. Тренируя в Австралии, я всегда поражался, насколько много данных анализируется и выдается в качестве рабочих моделей и рекомендаций во время тренировочной деятельности. Можно этим и не пользоваться, но большая бригада ассистентов и обслуживающего персонала всегда готова эту информацию предоставить. Важна, конечно, и идеологическая составляющая создания необходимой психологической атмосферы: работа над своим имиджем, собрания команды, совместное времяпрепровождение, лозунги, установки и прочее. Но антураж вокруг этого процесса, конечно, более важен.

С кем вам проще работать — с девочками или с мальчиками?

С мальчиками легче. Девочки более эмоциональны и требуют большего внимания к себе. На практике мальчики могут работать до 60% самостоятельно, девочки — только на 30%. Но вопрос в другом: опытный тренер может по лицу определить, его это ученик или нет. Большинство спортсменов сейчас стали весьма грамотными, и поэтому они критически воспринимают любые, навязываемые им установки. Причем это самый плохой сценарий. Такие спортсмены резистивны (англ. resistance — сопротивление — прим. ДВ), они не впускают в свой мир тренера, лишая того возможности помогать. Тогда как главным условием для продуктивной работы является безграничное доверие. Если спортсмен не следует за тренером без оглядки, это не его ученик. Неверие в тренера порождает неверие в себя, бесконечные сомнения, затем психологические комплексы и, как следствие, неудачу на финише. Как в библейской притче с Петром. Увидев Христа, идущего по воде, он и сам попробовал, но начал тонуть, на что Господь упрекнул его в маловерии. Мне, например, не важно, что спортсмен плавает, мне важно, как он плавает. Знаете, сколько у меня было учеников, которые мне верили или которых я обратил в свою веру? Думаю, человек двенадцать. Так вот, все эти двенадцать человек стали чемпионами Европы, мира и Олимпийских игр. Для одного из них мне пришлось использовать однажды даже тактику нажима. Это был Гена Пригода, один из моих самых любимых спортсменов. Но и он потом признался, что я был прав, и то решение помогло ему реализоваться. Когда он делал ошибки, я ему говорил: «Не переживай, я на то и тренер, чтобы тебя от них излечить». Настоящих учеников не может быть много. Например, за долгое время работы в Австралии у меня была всего одна такая, Николь Стивенсон. И пусть она не стала мировой рекордсменкой, но в ее честь был назван корабль. Сейчас она легенда австралийского плавания, популярная телеведущая и успешный человек. Однажды ее спросили, как можно охарактеризовать Турецкого. Она сказала примерно так: «У нас такого тренера не было и нет, — затем задумалась и добавила, — и не будет». Я привожу ее слова не для саморекламы, а для того, чтобы продемонстрировать ее отношение ко мне. Она ведь до этого плавала и у других тренеров, но моим наставлениям следовала безупречно. Объединяет вера, а разъединяет внутреннее противодействие. Когда я работал с Поповым, сопротивления не было, поэтому было легко. А когда я работаю с другим типом спортсмена, то вижу, что он не то чтобы не хочет в воду прыгать, он просто хочет получить все и сразу, а не идти по предложенному пути. Я даю достаточно много пространства для самого спортсмена и всегда оставляю ему возможность выбора, это гарантирует отсутствие разочарования в тренере у спортсмена.

В чем секрет не просто выдающихся результатов, а их стабильности?

В характере, конечно. Одни, достигнув успеха, тут же пресыщаются им. Другие, такие, как Александр Попов, достигая успеха, не переоценивают его, воспринимая случившееся, как очередную ступеньку в жизни. Некоторые ставят себе цель и говорят: «Я добьюсь результата во что бы то ни стало». Может это и неплохо, но чаще успеха они не добиваются, потому что слишком акцентируются на цели. В этот момент сама цель деформируется и становится слишком тяжелой, спортсмен просто не выживает, или его желание угасает. Зачастую наше представление о вершине сформировано СМИ, и оказываясь на самом верху, мы не готовы к тому, как все выглядит на самом деле. Максимализм опасен. Но для поддержки мотивации необходимо создать верное представление о себе и комфортные условия для работы. И не тратить время на пустые разговоры. Только недавно сам узнал, что, когда Попов начал у меня плавать, его старшие товарищи говорили ему: «С тренером на тренировке заговаривать запрещено, потому что этим ты отнимаешь у остальных полезное время. Если тренер к тебе не обращается, ты его не отвлекай».

Где тренер сам черпает свою мотивацию?

В тренеры приходят по призванию. Возможность работать с людьми это уже награда. В некоторых случаях многие готовы даже за это платить. С возрастом уровень сопротивления у спортсменов растет, поэтому самое приятное — это работа с детьми. От них идет ответное положительное воздействие. Трудно работать с неуспешными, от них энергия не возвращается. Этой энергией называется благодарность. Это не просто слова, это ощущение. Как ощущение счастья. За все, что ему дается: за прожитый день, за тренировку, за разговор с ним или совет… Это можно не показывать, но все равно видно, что глаза горят. Не хочу упрощать, но у детей и животных это свойство наиболее ярко выражено. Ощущение благодарности ученика дает колоссальный заряд, энергетический подъем. И при этом решается главная задача установления системы взаимоотношений «спортсмен тренер». Некоторые тренеры меня спрашивают: «Почему ты не прыгаешь от восторга, ведь твой ученик установил мировой рекорд?» На это я отвечаю, что и не прыгаю, потому что плакать не хочу, если мировой рекорд не состоится. Я так долго ждал этот рекорд, что просто устал. Поставил рекорд — хорошо, не поставил — тоже неплохо. Поэтому многие говорят: «Геннадий — не passion (англ. — страсть — прим. авт.), он вялый какой-то». А я не вялый, мне так удобно. Я хочу, чтобы у меня и спортсмены такими были. Не слишком радуюсь и не слишком огорчаюсь. Страсть хороша, если характер подходит. Если нравится с этим жить, то — на здоровье. На одном известном плакате изображен мой ученик Майкл Клим, там он со зверским выражением лица ликует после одержанной победы. Он меня как-то спрашивает: «Геннадий, вам нравится эта фотография, я не очень там страшный?» А я ему отвечаю: «Совсем не страшный, но когда ты в следующий раз будешь таким?»