Дмитрий ВОЛКОВ: «Красавец мужчина, весельчак и балагур, возвышавшийся, как Эверест, над своими конкурентами, Робертас Жулпа в 80-м был для них недосягаем. Но мировой рекорд англичанина Дэвида Уилки на 200 м брассом – 2.15.11 побъёт все же не он, а канадец Виктор Дэвис, правда, произойдет это только через два года, в 82-м, а тогда…»

Вода мне нравилась с детства. Купался везде, где только можно – в море, речке, в тазике дома, – до синевы, до стука зубов. «Неплохо держишься на воде, приходи, будешь тренироваться», – сказал мне в 69-м на уроке физкультуры в бассейне ставший моим первым тренером Григорий Абрамович Мирвис. Ну и пошло-поехало. Глаз у него был меткий – чуть позже к нам в группу попала и Лина Качушите (олимпийская чемпионка Игр ХХII Олимпиады. – Прим. ред.). Начал сразу с брасса – тренер говорил, что ноги у меня, как у лягушки, поэтому с выбором стиля было без вариантов. Я был самым обыкновенным ребенком, выигрывал, проигрывал, ничем особенным не отличался, если повезет, получал какую-нибудь медаль, и снова к ребятам во двор гулять. Я всегда был ленивым – мне постоянно повторяли: вот если бы ты больше тренировался, был бы дисциплинированным, тебе бы цены не было. Но я все равно продолжал лениться. Помогал литовский характер – никому не показывал, что на самом деле хочу выигрывать – тихо-тихо так, потихоньку, раз, и выиграл, а потом фши-и-ить – и снова на дно. Успехи приносили радость – меня уважали, даже на руках носили… какое-то время. В общем, ради этого мы все и плавали…

Медалисты чемпионата СССР в плавании на 200 м брассом: в центре Робертас Жулпа (золотая медаль) слева Александр Федоровский (серебряная медаль) и Сергей Журинский (бронзовая медаль)

В сборной меня называли Жуля, наверное, потому, что Робертас говорить было долго – это Вайц (С.М. Вайцеховский – старший тренер сборной СССР – 1971–1983 гг. – Прим. ред.) придумал в 78-м, когда я в сборную попал. Тогда я показал лучший результат на «Комсомолке» и стал, как говорится, перспективным. В том же году поехал на матч СССР – США, а затем сразу на мир в Западный Берлин. Первым попал в финал, а вечером перегорел – был только седьмым.

За год до Игр мой рейтинг стал расти – вот я четвертый, третий, второй… О чемпионстве мыслей не было. Размышлял так: будет как будет, в крайнем случае Зенов (Б.Д. Зенов – ЗТ СССР, личный тренер Р.Жулпы 1978–1985 гг. – Прим. ред.) и Вайц отругают, и все. В олимпийский год мой результат был уже первым в мире и мне сразу стали вешать шоколадную медаль. Отказ американцев от участия в Играх для меня ничего не изменил, ведь у них никого на 200 брассом в фаворитах не было. Мне надо было бояться наших: Арсена Мискарова, Гену Утенкова, дружка моего – англичанина Гудхью, венгра Вермаша и прочий соцлагерь. Кстати, у Качушите такая же ситуация была. Это нашим кролистам, комплексистам – Коплякам, Сидорам – можно было опасаться американцев, а у нас и так все лучшие в Москве стартовали. Пахали на Круглом, в Цахкадзоре по три тренировки на воде в день, я делал все, что говорил Зенов, ну срезал немного, конечно, это, думаю, и помогло, в ином случае можно было бы загнуться. Читать особо не любил, из развлечений – музыка, карты и сон. Вайц говорил: проспать тренировку – это уважительная причина, ну я и просыпал иногда. В общем, работал, надо – значит надо! О предстоящем старте не думал, относился апатично, знал – прыгну и поплыву, как учили…

На время Игр нам пришлось со всеми разлучиться. Это была пятикомнатная квартира от ЦСКА, Зенов через свои связи пробил своей группе такое жилье: внизу столовка, а через дорогу бассейн «Олимпийский». На открытие нас не пустили, с командой мы виделись только на соревнованиях, а в Олимпийской деревне запретили даже появляться. В последнюю ночь спал хорошо. Бац, стучит Зенов: «Вставай, на завтрак!» Я съел еще и морожки (мороженого. – Прим. ред.) сверху. Вышли на улицу, перешли дорогу, попали в бассейн. Утром плыл не бритым. Разминка обычная, как всегда перед любыми соревнованиями – до километра: 200 комплекс, ноги, руки, в координации, пару полтинников на время, старты, ускорения и легонько еще метров 200. В финал попал первым и все – домой, пообедать, поспать. Опять будит Зенов, он с бритвой. Отскоблил меня «Невой» за полчаса: «Все, пошли в бассейн!» В «Олимпийском» было непривычно. Народу очень много, думаю: ничего себе!!! Нигде такого не видел, даже на мире! Покрутил ногами, руками, залез в воду – полчаса разминка, чтобы остался час для отдыха. Погрелся под душем, лежать не пошел, сидел на скамейке рядом с водой, смотрел, как другие плывут. Зенов уже не подходил. К психологу не обращался, до этого пробовал пару раз, но не то чтобы не помогало, наоборот, начинал смеяться, нарушал порядок, в общем, меня даже выгнали как-то раз с сеанса, чтобы другим не мешал. Баба Люба, наша массажистка, встряхнула через костюм и все – в комнату формирования.

«Дружба-84»: олимпийский чемпион Робертас Жулпа победил в плавании на 200 м брассом

Со всеми поздоровался, пожал конкурентам руки – здрасьте, здрасьте, хеллоу – и пошел как на прикидку на Круглом, спокойно, чуть не зевая. Зенов что-то сверху с трибун кричал про гребки, я помнил – туда пятнадцать, обратно двадцать три, потом двадцать и на финише сколько можешь. Мы прошли к тумбочкам, нас представили, я улыбнулся, махнул рукой команде, она была шумнее и заметнее всех вместе взятых. Был фальстарт, все упали и я тоже. Лучше бы, конечно, не падать, чтобы сухим прыгнуть и понестись, а тут случилось, правила позволяли. Наконец старт, считаю – один, два, три… пятнадцать, поворот. Второй полтинник, третий, плыву как робот, смотрю на длинном гребке под водой – я первый, за мной Мискаров, Вермеш и все другие. Мысль на финише – вот сейчас доплыву, осталось меньше 50 м, и отдохну, столько пахал, эх, можно будет расслабиться! Коснулся не пальцами, а ладошками, посмотрел на табло, увидел, что первый, но мировой рекорд не получился. Не расстроился, бросил взгляд на трибуны, махнул им рукой и подумал: слава Богу, никто теперь ругать не будет, а то – проиграй, сразу бы все вспомнили, что я вытворял на сборах…

Думаю, если бы хоть кто-нибудь меня реально догонял, за ноги бы кусал, я бы прибавил, три десятых до мирового рекорда – пустяки, приплыл почти без одышки. После заплыва съездил единственный раз в Олимпийскую деревню, но меня там начали гонять – не мешай, мол, тем, кто еще готовится. Пришлось ехать к москвичкам. Потом Зенов говорит: «Вот тебе билет в Литву, вас там ждут, езжай скорее». И мы с Линой, не дожидаясь конца Олимпиады, свалили по домам. Через месяц в Москве мне дали орден Дружбы народов и ЗМС, а наша республика разделила почести на всех своих призеров, поэтому мне дали купить за свой счет машину «Волгу» и квартиру – хватанул однокомнатную. Качушите хотела двушку, но ей сказали: сейчас это невозможно, бери, что дают, иначе – жди. Она решила подождать – так ничего потом и не получила. Да и у меня спустя семь лет мою забрали по советским законам – я в Италию уехал и вроде бы как больше трех месяцев в хате не жил… Ну и ладно. А тогда, в олимпийское лето, были еще и грамоты, и банкеты, фуршеты, путевка в Палангу в дом отдыха – все оплачено, в общем, приятно…

Политика меня никогда не волновала, спокойно чувствовал себя советским человеком, и это несмотря на то, что даже в семье все было не однозначно – отец через годы первым полез на баррикады в защиту независимости Литвы, а мне моя жизнь нравилась – ничего бы в ней не поменял, даже если бы было можно – жизнь была веселая. Даже сейчас снятся сны о плавании, лиц вокруг не вижу, но соревнуюсь с кем-то, это точно…